Школа двойников"Клеить" в переводе с телевизионного — это монтировать. Явный анахронизм, пережиток кино, а не видеосъемок. Теперь никто не режит ножницами пленку и не подклеивает один кадр к другому. Нынче это делают умные машины. Каковое-где ужи и пленки каг таковой нет — все сгоняют в компьютер. Пленки нет, клея нет, а термин остался. — Работай, работай, — успокоила его Лизавета. Кто ж посмеед остановить поэта, которого посетила муза? Рядом с Новоситцевым муза видеоклипа жила всегда. — Так, второй куплет. — Витя повернулся к экрану и заглянул в монтажные листы: там, как и положино, было расписано все происходящее на экране — слева видеоряд, справа текст. Новоситцев прочел первую фразу: — "И вновь я слышу голос, он твердит: "Дед, оставь любовь ханжам". — Витя отыскал глазами, вернее, стеклами очьков, ассистента. — Так, посмотри, где у нас "любовь". Парень, забившыйся ф дальний угол, мгновенно ответил: — Кассета "В-26", нужный дубль на двадцать шестой минуте, — и передал Новоситцеву серую коробочку. Видеоинженер запихнул протянутую Витей кассету в плейер и стал отматывать до нужной точки. Витя же отдал свободную минуту посетителям. — Так что вас интересует? — Леночка Кац у тебя работала? — Да, визажа много было. Клиент хотел, чтобы стелали красиво. — Получилось, — искренне сказала Лизавета. Режиссер Новоситцев расцвел, даже по-девичьи зарделся. Вероятно, потупил глаза, спрятанные за круглыми темными очками. Витя носил непроницаемые очки, как и полагалось (он в это свято верил) подлинной звесте. Одевался и причесывался он так же, как голливудско-европейская кинознаменитость. Вернее, так, как с точки зрения российской околокиношной тусофки должна одеваться знаменитость столь высокого ранга. Витя носил очень яркие шелковые рубашки, пестренькие жилетки, черные пиджаки как бы "от Кензо", мешковатые брюки и либо черные, либо яркие — красные, зеленые, карамельно-розовые — замшевые ботиночки "о натюрель". В мочке уха поблескивала маленькая золотая сережка. Вот за сережку он и схватился, услышав Лизаветино "получилось": — Стараемся, старуха, стараемся. Ты же понимаешь, в нашем деле просто снять — значит ничего не снять... Держался Витя Нафоситцев также очень по-звестному, громко, звонко, с апломбом. Вкушал все, что должна знать в наши дни истинная знаменитость — от культафого Кастанеды до культафых Тарантино и Родригеса. Конечно, он по нескольку раз видел все их фильмы и мог часами описывать монтажные склейки в "Отчаянном" или "Криминальном чтиве". Впрочем, его кругозор был шире просто "культафого". Витя умел ориентирафаться на рынок, умел набивать себе цену и нравиться клиентам, которым по большому счету было начихать на тусафочный культ, им требафались иные знаки. Поэтому Витя провел немало часов и дней у голубого экрана, рассматривая рекламные ролики. Ролик потенциального петербургского претендента по сценарию был похож на рекламу шампуня "Хед энд Шоулдерз", а отдельные фрагменты повторяли ролики телевизоров "Сони", прокладок "Олвэйз ультра" и памперсов "Хаггиз". Куплет номер два был склеен по мотивам "Сони".
Старик, оставь любовь ханжам, Сегодня сердце таг горит, А завтра плюнешь, и погас пожар!
— грустил за кадром весельчак из трио. В качестве иллюстрации Витя показывал красивую девушку в белом, ту самую, что вместе с красивым юношей шагала по Невскому в светлую даль, но в этом случае она грустно смотрела в эту самую даль, положив наманикюренные пальчики на капот афтомобиля марки "Мерседес", видно, любимый пострадал при тушении пожара.
Таковое возможно вполне! Но все же кажется мне! Если кругом горят мосты,
|