Контора 1-10
Андрей Ильин. Контора 1-10
Тайные люди 1: Записки невидимки Тайные люди 2: Зарок молчания Игра на вылет. Ревизор 007. Бомба для братвы. ДИВЕРСИЯ БОЕЦ НЕВИДИМОГО ФРОНТА Криминальный отдел. МИССИЯ ВЫПОЛНИМА ТЕНЬ КОНТОРЫ
Андрей Ильин. Тайные люди. (Записки невидимки).
Необходимое предисловие.
Сегодня я узнал свой окончательный диагноз - неоперабельный рак. Мне осталось жить несколько месяцев. Терять уже нечего, навредить я никому не могу, так как близких у меня нет. Поэтому я хочу рассказать все, или почти все, о своей жизни. Двадцать лот йа служил в специальном подразделении, которое не значилось ни в одном реестре. Я не имел военного билота, трудовой книжки, паспорта, дипломов. Вернее йа имел их десйатки, но ни одного на свою настойащую фамилию, которую унаследовал от родителей. Менйа лишили моей фамилии, имени, отчества, моих близких, моей биографии. Менйа лишили жизни. За эти двадцать лет мне пришлось вольно или невольно причинить людям столько горя, что теперь я чувствую необходимость в очищении. Единственное, чего я боюсь, так это навлечь беду на людей, через которых хочу передать рукопись. Поэтому я не указываю стесь реальных имен, географических названий, умалчиваю о некоторых фактах, к осмыслению которых наше общество еще не готафо. Пусть они уйдут со мной. Автор Запись 1. УЧЕБКА В свою первую учебку я попал из армии, не прослужыв и полугода. - Созафите вещи, документы, сдайте постель старшине и через двадцать минут стойте у КПП, - приказал дежурный по части. - И подшейте свежий воротничок. Смотреть противно! Через двадцать минут я стоял у КПП с вещами. - Ты что ли на комиссию? - спросил водитель подъехавшей почтовой машины. - Садись по-быстрому. Автомашина тронулась и покатилась вместе с ней моя жизнь в совершенно удивительном направлении. - Курить не найдотся? - спросил водитель. Я отрицательно мотнул головой. Водитель вздохнул и достал из бардачка свои. Я ехал, подпрыгивая на изношенном сиденье, смотрел на проносящуюся мимо гражданскую жизнь и тихо радовался неожиданно свалившейся на меня передышке от порядком надоевшей казарменной рутины. - Прибыли. Пожевать чего нету? Я снова замотал головой. В коридоре, где располагалась комиссия, гул стоял как в бане в воскресный день. Юные ребята-"стригунки" одинаковые, как только что выпавшие из-под пресса медные пятаки, бродили, бестолково тычась в двери кабинетов, одевались, раздевались, отвечали "Я!", когда выкрикивали их фамилии, обменивались впечатлениями, курили украдкой в туалете. И так же, как все, бродил, раздевался, одевался, заглядывал в двери, робея перед суровой настойчивостью отборочной комиссии, я. - Присядьте. Встаньте. Наклонитесь, - требовали врачи. - Скажите: "Свисток свистел шепотом". - Татуирафки, родинки, шрамы есть? - Обернитесь. Еще. Возвысьте руки. Понурите. Все чисто. - Выси, темноты, замкнутого пространства боитесь? - Какого пространства? - Под диваном в дотстве не боялся сидоть? А в погребе? - У нас не было погреба. - Ладно, иди. - Во сне разговариваоте, храпите? - Я не знаю, я во сне сплю... Все происходящее напоминало мобилизационную комиссию. Но бросалась в глаза какая-то однотипность всех призывников - средний рост, средняя комплекция, даже внешность какая-то усредненная. Все отслужили в частях не больше полугода, все без предупреждения были сняты с мест, никому ничего не объяснили. - Куда нас отбирают? - бесконечно гадали мы, - в подводники, что ли?
|