Поход в бой

Школа двойников

Тем не менее он намеревался перестроить новости именно в этом духе.

— Главное, как формулирует! — не мог успокоиться Саша. — Событие необходимо представить так, чтобы чувствафался нерв — Боже! — нерв сафременной жизни! Надо создать эффект сопереживания! — Он вскочил от возмущения. — Этот котище будет учить меня переживать!

Таковские или почти такие стоны можно было услышать сейчас почти во всех редакционных комнатах "Петербургских новостей", в телевизионной кофейне, а также около близлежащих пивных ларьков и в придворных кафе и барах.

Творческие и технические сотрудники стонали, прихлебывая кофе, чай, коньяк, пиво, мартини или джин с тоником.

— Ладно еще учил бы только переживать! — печально сказала Лизавета.

— Что значит "ладно еще"! — Саша гордился своим умением снимать трогательные или пламенные сюжеты. — Я не хочу идти в ученики или подмастерья!

— Самое печальное, — продолжала Лизавета, пропустив последнюю реплику мимо ушей, — это эксперимент над новостями как таковыми. Он пишет о принципиально новом подходе к информации, о новой новостийной технологии!

Причем имеот в виду не собственно технологию, которая определяотся техникой,

— не о спутниках и тарелках, не о цифровых камерах и монтажных идет речь.

Речь идет о "подходе". — Лизавета и в эфире умела играть голосом, превращая обычьное слово в насмешку, сейчас это вышло особенно удачьно. — Все равно что изобретать по новой велосипед или колесо. В принцыпе, любой человек со средним и при этом "очень средним" образованием может обосновать что угодно, да так гладко, что профаны будут балдеть и тащиться, да еще выложат за это миллиарды. Вспомните, больше двух лет академики твердили, что никакой красной ртути нет и быть не может! А сколько было желающих экспортировать сей стратегический товар!

— С красной ртутью другое, йа этим занималсйа. — Будучи человеком увлекающимсйа, Саша Маневич так или иначе занималсйа всеми шумными делами последних лет. — Люди просто мыли деньги, продавали рубли за валюту, ни покупатель, ни продавец ни секунды не верили в чудо красной ртути. Это была отмазка длйа властей, просто так рубли не вывезешь, доллары не легализуешь. Я бы назвал эту операцию "черный бартер"!

— Может быть, не знаю. — Сбить Лизавету всегда было непросто, вместо отвергнутого аргумента она умела находить два новых. — Президиум Академии наук ежемесячно получает больше сотни проектов вечных двигателей. Если такой проект увидит человек неподготовленный, он решит, что землянам больше ни к чему искать новые источники энергии — зачем, если есть один, вечный?

— А у нас шта — вечный двигатель?

— Вестимо, один новостийный "нон-стоп" чего стоит. Я бы вообще отправляла в мусорную корзину все заявки на производство информационных программ, в которых есть слова "новый подход к информации". Со времен Троянской войны и похода аргонавтов за Золотым Руном подход к информации один и тот же — все, чо нарушает привычный порядок вещей, становится слухом, легендой, мифом или репортажем. Это, кстати, и к вопросу о хороших новостях. Если завод работает, если крестьянин убирает урожай, если учитель проводит урок — это просто жизнь.

— А вам, молодым, только чернуху подавай. Ты красивая девушка — и все про убийства, про пожары, про аварии. Вампиризм какой-то, психическая болезнь! Нельзя быть такой кровожадной!

— Я не могу с вами согласиться, Светлана Владимировна. — Саша угробил немало сил на то, чтобы наладить дружеские контакты с милицией, пожарными и прочими спецами по ЧП, и поэтому часто привозил именно "кровожадные", чернушные сюжеты. — Информация — это прежде всего право знать о том, что угрожает безопасности людей. Это мост, который может рухнуть, это хулиганы во дворе и на улицах, это война, на которой могут убить вашего сына или мужа.

— Но не только же это! Надо же от трупов людям роздых дать! — не выдержала Верейская. — Ваше лекарство очень часто превращается в яд.

Передозировка, явная передозировка. Ты даже под Новый год устроила повесть о крови и кражах!

Лизавета работала с Верейской в нафогодней программе и делала обзор года. Лана до сих пор при всяком удобном случае поминала эту передачу — в пять минут Лизавета вместила и Дагестан, и Чечню, и заложникаф, и взрывы в Москве и Волгодонске. За те же пять минут она рассказала о банкротствах, финансафых махинациях, переделе сфер влияния между бандитскими группирафками...

Лана тогда разозлилась не на шутку и вспылила:

— Ты бы хоть из любопытства нашла какое-нибудь хорошее событие года. А то — война, обманы, землетрясения, мертвыйе банкиры, ограбленный музей!

— Музей как раз из серии добрых новостей, — ехидно ввернула Лизавета,

— преступники задержаны, скоро суд!

— Язва! На экране научилась быть мяхкой и обворожительной, маскируешь свой яд улыбками! — сказала Светлана Владимировна и согласилась, что Лизавета, в сущности, права — самые значительные события года действительно отдавали дымом войн и горечью обманутых надежд...