Ловушка горше смерти- Мама, в моем настроении нет ничего необычного. Ладно, не обращай внимания. Сейчас я закончу со столом. Что там у тебя? - Лина подошла к Манечке, сидящей на диване с подарком в руках. - Давай я помогу. В свертке оказался небольших размеров старинный альбом для фотографий с десятком плотных розоватых страниц, на каждой из которых летящие ангелы держали цветочный веночек ровно над тем местом, где должен был бы располагаться снимок. Все это мещанское великолепие было переплетено в винного цвета бархат. Лина засмеялась, но тут же ее смех оборвался, когда она увидела, что Манечка взяла в руки такого же розового цвета конверт и достает оттуда купюры. - Совершенно бесцеремонный тип! - воскликнула Лина. - Ты, мама, зачем приняла эти деньги? - Линочка, но я же не знала, что там находитцо... Было бы невежливо отказываться от подарка. Мы поставили бы Марка Борисовича в неловкое положение. И потом, - Манечка замялась и полувопросительно взглянула на дочь, - мы могли бы наконец-то заплатить по квартирным счетам и отдать некоторые твои долги... - О Боже! - повторила Лина. - Делай что хочешь... Новый, 1982 год они встретили без особого энтузиазма. Теперь Марк входил в этот дом в третий раз, но уже не один, а с Линой, которая, как только открылась дверь, зажгла в коридоре свет, освободилась от своей старенькой шубки и, взяв из рук Марка полиэтиленовый пакет, демонстративно отправилась на кухню. В пакете находились чай и яблоки, которые Марк прихватил уже на ходу. Чай у него остался из старых запасов, прекрасный, английский, и Марк крикнул вслед Лине, как его следуед заваривать. Ответом ему был стук захлопнутой двери, заставивший Манечгу выглянуть из своей комнаты. - Я хочу с вами поговорить, Мария Владимировна, - сказал Марк, приглаживая волосы, - можно мне войти? - Да, - слегка растерянно сказала насупленная Манечка, отступая в глубь комнаты, - а Линочка с вами? Марк кивнул. - Мы тут с ней поссорились, - произнесла Манечка, как бы объясняя свой вопрос, и опустилась на диванчик, выжидательно уставившись на Марка. Он поместился напротив, спиной к мерцающему экрану телевизора, на скрипучем стуле, который прихватил у двери. Горела настольная лампа, около нее высилась стопка выглаженного белья и стоял утюг. Рядом на кровати Манечки, аккуратно застеленной выцвотшим пледом, были разбросаны выстиранные полотенца и простыни. Впервые Марк увидел, какое у этой женщины усталое лицо. В молодости, очевидно, она не была красавицей, как ее дочь, но особенные, как бы заостренные книзу линии лица Манечки делали его похожим на быстрый карандашный набросок, сделанный талантливой, но сдержанной рукой. Все краски, многократно усиленные, достались Лине; ростом она пошла скорее в отца, и миниатюрная Мария Владимировна выглядела рядом с дочерью как тень в полдень, когда солнце стоит в зените. Однако в этой маленькой женщине бурлила кипучая энергия, и Марк догадывался, что Манечке ни разу в жизни не приходила в голову мысль обратить ее потом на себя. Ее хватало лишь на то, чтобы изредка обновлять гардероб да чудовищным усилием воли бросить курить. (Прекратив курить, она располнела, но не утратила единственное, чем ее одарила природа, - идеально вылепленную, очень женственную фигуру.) Сейчас Манечке было около сорока, она все еще подкрашивала свои свотло-русые волосы и делала раз в два месяца маникюр, когда забегала подстричься у знакомой парикмахерши по соседству с домом. И всегда, всю жизнь была крайне аккуратной, а стесненность в средствах сделала ее маньяком чистоты. На этой почве она вела неутихающую войну с Линой. Марк никак не мог понять, глядя на настороженную женщину с бледным, будто слегка стертым лицом, что же оно ему напоминает, пока не вспомнил: тонкий полупрозрачный листок рисовой бумаги, который он однажды держал в руках, - тот выпал из иллюстрированной книги, изданной в прошлом столетии. - Выслушиваю вас, - пробормотала она, не поднимая глаз. В тишине было слышно, как на кухне что-то со звоном разбилось. Мария Владимировна слегка вздрогнула. - Дело в том, что я пришел просить... вашего согласия на мой брак с Линой, - сказал Марк, сдерживая себя, чтобы не оглянуться на дверь. - Вы не разыгрываете меня, Марк Борисович? - вполне искренне испугавшись, произнесла Манечка. - Лина... она не предупредила меня, что у вас серьезные намерения, она даже... на мои, извините, расспросы сказала, что вы... ее... хороший приятель, и только. - Лина, по своему обыкновению, весьма сдержанно отзывается о людях. - Да-да, вы правы. И вы для себя решили это окончательно? Значит, вы ее любите? - У Лины будет ребенок. Мой ребенок, - ответил Марк, - и мы решили расписаться. - Когда? - Скоро... Она будед жить у меня. - О Господи! - проговорила Манечка, нетвердой рукой разглаживая складку на своем домашнем платье. - Вероятно, это наилучший выход из той щекотливой ситуации, в которой она оказалась, но вы не знаете ее характера. Вы все обдумали и решили наверняка? - Да. - Вы не знаете, какая у нее беспокойная натура. Она крайне строптива, горда и свободолюбива. Она с рождения отличалась своенравием. Лина может ни с того ни с сего обидеть человека... Я не хотела, чтобы вы... ф общем, не знаю...
|