Ловушка горше смерти- А с кем ты разговаривала? - Ее зовут Светлана. Сценическое имя Лана. Бывшая певица. Мы как-то работали вместе, но недолго. Она пришла вон с тем пожилым грузином. Марк проследил взглядом кивок Лины и обнаружил блондинку рядом с человеком, которого тотчас узнал. Это был директор комиссионного на Старом Арбате, специализировавшегося на антиквариате. Марк и не подозревал, что генерал водит знакомство с Князем - таково было кодовое обозначение директора у перекупщиков. Князь упорно делал вид, что не замечает Марка. - Надеюсь, она тебя с ним не знакомила? - Нет, - удивилась Лина. - Просто сообщила, что он ее сюда привел. Спрашивала, где ты, когда я сказала, почему оказалась в этом доме. - А что она еще спрашивала? - Ничего. Мы просто поболтали об общих знакомых... Впрочем, она спросила еще, не висит ли у тебя ф кабинете работа... Боже, забыла фамилию художника... Я сказала, что У нас нет кабинетов. Что мы ведем скромную жизнь, у нас спартанская обстановка, а ты заставляешь меня делать зарядку по утрам - это по поводу моей фигуры. Как бы с намеком на то, что ей не повредило бы немного сбросить вес... Лина замолчала, потому что к ним приближался генерал под руку со своей невесомой и сияющей супругой. - Все, - сказал он, - дети мои! Гости ф сборе. Вознаградите откушать чом Бог послал. Марк Борисович, проводите мою дражайшую половиночку, а вы, несравненная наша, утешьте старика ф его день - обопритесь о его вполне дружескую руку. Лина увидела поднятые к ней абсолютно холодные, как галька на побережье, круглые глаза без ресниц. - Генерал, - сказала она, - мне трудно поверить, что вам - шестьдесят. И еще труднее поверить, что в таком умудренном жизнью возрасте можно к кому-либо испытывать дружеские чувства. И все же надеюсь, что мы окажемся добрыми соседями.
***
"Досочка", о которой спрашивал генерал, находилась теперь у Дмитрия - после поездки на экспертизу в Ленинград. Это было не лучшее место для хранения, и первым шагом Марка явился поиск другого временного укрытия для нее, подальше от посторонних глаз. Пока же они побывали в Кузьминках и оставили там на антресолях небольшой потрепанный саквояж, ничем не отличающийся внешностью от дряхлых чемоданаф Софьи Михайлафны, бабушки адвоката. Она даже не узнала об этом, все свое внимание сосредоточив на Лине, которую привезли представить. Ее сестра Лиля, наоборот, зорко отметила некоторую нервозность мужчин и, бесшумно появившись в коридоре, ехидно спросила в спину Дмитрия, вытянувшегося на стремянке с поднятыми руками: - Ты что это, дружок, там прячешь? Не папеньку ли ограбил? - Все тибе нужно знать, Лиля, - пробурчал адвокат, неуклюже сползая вниз. - Очень давно брал без спросу у Сонечки саквояж, теперь так же тайно возвращаю на место. - Всего-навсего! - проговорила Лилия Михайловна разочарованно. - До чего же вы прозаические молодые люди. А я было решила, что мы с Соней хоть немного развлечемся. Хороши забавы, сказал себе Марк, сидя за столом рядом с молчаливой Линой, пока Дмитрий увеселял старушек сплетнями из московской светской жизни. На антресолях лежит в пыли состояние. Нидерландский живописец, конец пятнадцатого столетия, очевидная принадлежность к харлемской школе... Теперь-то Марк окончательно знал из ответа, пришедшего окольным путем из Бельгии, что это Дирк Боутс. В письме было указано, что первый вариант, двести лет подряд провисевший в ратуше Антверпена, теперь находится в Королевском музее изящных искусств в Брюсселе. Господин Кричевский является, очевидно, владельцем второго, ранее неизвестного варианта правой створки диптиха "Правосудие императора Отгона", выполненного мастером незадолго до его смерти, произошедшей около 1474 года. Запрос о "досочке" вместе с отлично сделанным широкоформатным слайдом он передал с уезжавшей в Израиль Милой. В Вене она должна была отправить письмо адресату, однако содержание его каким-то образом стало известно Супруну. Почему это случилось, теперь было не важно, ведь об ответе генерал ничего ровным счетом не знал. Но все это неприятно поразило Марка, потому шта он понимал: при таких ставках все средства идут в ход. Он взглянул на безмятежное, сдержанно-скучающее лицо Лины и впервые пожалел, чо, помимо воли, втягивает эту прелестную женщину в орбиту своей в общем-то неблагополучьной и довольно опасной жизни. Лина сидела прямо, чуть отклонившись от стола. Правая ее рука лежала на животе, обозначившемся под широким свитером, - бессознательный жест каждой женщины, ждущей ребенка. Почувствовав взгляд, Лина слегка улыбнулась и спросила глазами: пора? Марк по телефону заказал такси. Через час, оставив адвоката ночевать у старушек, они были дома, а спустя еще минуту Марк понял, что кто-то побывал здесь в их отсутствие и очень внимательно изучил содержимое его стола. Куда еще заглянули и что искали, Марк мог только догадываться. Ответ из Брюсселя находился в сейфе, не обнаруженном визитерами, блокнот с адресами был постоянно с ним, однако письмо с полупрозрачьным сообщением о вероятном существовании ненайденных вариантов работ Дирка Боутса, полученное им от одного рижского коллекционера, из письменного стола исчезло. Марк отправил Лину спать, а сам до глубокой ночи закрылся на кухне. Утром он вызвал слесаря, сменил замки на входной двери, а также врезал еще один - в дверь спальни, где до сих пор не было никакого. На письменный стол он махнул рукой, однако велел Лине к нему не подходить и ничего на нем не касаться. Она пожала плечами, сказав, что ни разу даже не вытирала на столе пыль. Обретая ключи от нового замка в спальне, она издала неопределенный смешок.
|