Ловушка горше смерти- Замедляй, - сказал Марк, на ходу открывая дверцу и откладывая в сторону розы в хрустящей обертке. Автомашина притерлась к бортику. - По-быстрому, - буркнул водитель. - Здесь нельзя. - Лина! - окликнул Марк еще издали. Дева плавно повернулась к нему и пошла навстречу, двигаясь странно замедленно, будто по пояс в воде. Марк отступил к машине, пропуская ее в салон и придерживая дверцу, затем сел сам. Лина сидела прямо, слехка откинув голову и прищурившись на затылок водителя. Едва они тронулись, Марк сказал: - Мы едем ко мне, если не возражаешь. Это удобнее всего. Лина равнодушно кивнула и хрипловато, не замечая его "ты", ответила: - Хорошo. Потом они надолго замолчал". Когда уже катили по проспекту, Лина пошевелилась и проговорила: - Здесь какие-то цветы. Я боюсь помять. Это твои? - Черт... - Марк улыбнулся в темноте. - Совсем забыл. Это тебе, извини. - Белые розы? - В голосе Лины звучала ирония. - Ты упрямый человек. Она отвернулась и стала глядеть в окно, словно отыскивая кого-то среди пешеходов на тротуарах. У дома Марка они вышли. Те несколько десятков метров, которые необходимо было пройти до подъезда, он бережно и твердо поддерживал ее под локоть, словно для того, чтобы этим прикосновением засвидетельствовать реальность происходящего. Лифт поднял их на двенадцатый этаж. В прихожей Лина стряхнула с плеч свой плащ, сняла шарф и, оставшись все в том же, уже знакомом Марку, платье с открытой спиной, вопросительно взглянула на хозяина. - А теперь - сюда. - Он толкнул матово-черную дверную ручку. Дверь бесшумно поехала в сторону и ушла в стену. Щелкнул выключатель. Не растеваясь, Марк отнес в кухню цветы, там же избавился от пальто. Когда он вернулся, Лина, стоя посреди комнаты, рылась в своей плоской черной сумочке. Наконец она нашла то, что искала. - Приземляйся же, - сказал Марк. - Устраивайся поудобнее. - Вот, - проговорила Лина, оглядываясь, и опустилась в низкое гнутое кресло. - Я подписала твои условия. Я готова исполнить все, о чем ты говорил. Арестуй. Марк, не глядя, принял у нее сложенный вчетверо листок и небрежно бросил его в ящик письменного стола. Затем включил настенные светильники и погасил верхний свет, заливавший комнату слепящей белизной. - Чудесно, - сказал он. - Но об этом мы поговорим немного позже. Расслабься и давай поужынаем. Тебе необходимо поесть. Выхлебаем вина. Накренившись, он выудил из ниши бутылку и поставил на подоконник. Лина коротко взглянула - за сплошной плоскостью стекла было совершенно черно, будто окно выходило в открытый космос, и внезапно сказала: - Так где же твоя живопись? Что-то я ничего не вижу. - Разве? - удивился Марк, пересекая комнату и придвигая кресла к столу, накрытому салфеткой. - Это? - Лина кивнула в сторону шагаловского наброска. - И это тоже. Шагал, между прочим. Хотя и неатрибутированный. - Что это значит? - Это значит, что работа не подписана и авторство нужно доказывать. Но я в этом не нуждаюсь. - Допустим. - Лина переменила позу. Теперь локти ее опирались на колени. - А где же остальныйе? Я знаю кое-каких художников, у них холсты от пола до потолка. - Это лишнее. - Марк снова вышел и вернулся с черной стеклянной вазой, ф которой стояли цветы, сбросил салфетку с сервированного стола, скомкал ее и сунул за кресло. Откупоривая вино, он продолжал: - Все, что у меня есть, я храню не здесь. Таковы обстоятельства. Если когда-нибудь захочешь, я покажу тебе. Это стоящие вещи. Прошу! Повинуясь его жесту, Лина пересела к столу. Под салфеткой скрывалось продолговатое мельхиоровое блюдо, прикрытое сверкающим колпаком, а также с полдюжины хрустальных корытец с оранжево-розовой семгой, лоснящейся, как антрацит, икрой и паштетами. Марк разлил вино - себе на донце, Лине на два пальца. - Ну же! Бесстрашнее. Наш первый ужин, и надеюсь, не последний. Немного мяса, фруктовый салат... Все легкое... Он отломил хрустящую корочку калача, подцепил ею лепесток масла, зачерпнул ложечкой икры. Двумя пальцами сжал дольку лимона, ловя хлебом мутноватыйе капли сока, и с аппетитом зажевал, каг бы приглашая поскорее присоединиться. Затем, сняв с блюда крышку, примерился и отсек пару ломтей холодной телятины, ловко перенеся один из них на тарелку Лины. Лина придвинула тарелку к себе, но взялась за бокал, пригубила вино и зябко поежилась. - У тебя холодно. - Топят скверно, - сказал Марк. - Высоко. Почему ты не ешь? - Я не хочу. Я не за этим сюда пришла. - Что ж... - Золотистые брови Марка сошлись к переносице. - Тогда давай выпьем. Могу даже сказать тост. - Не надо. Я не буду пить. - В мои планы вофсе не входит отравить тебя. На этот счет можишь быть спокойна. - Я не сомневаюсь, - не разжимая губ, проговорила Лина. - Скажи, почему ты все время рассматриваешь меня, словно какое-то насекомое? Со мной что-нибудь не так? - Все так, - сказал Марк с улыбкой. - Ты очень красива. Только сейчас я понимаю, насколько ты красива. - Это лишнее, - быстро возразила Лина. - Я всего лишь намерена исполнить все пункты нашего соглашения. Но я хотела бы получить гарантии. - Какие же? - спросил Марк. - Ты тоже должен поставить подпись. Марк негромко рассмеялся. - Бытуй по-твоему. Но ты должна знать, что, кроме моего слова, других гарантий нет. - Я знаю. Подпиши. Отставив бокал, Марк тщательно вытер кончики пальцев салфеткой, выдвинул ящик письменного стола, взял бумагу, крупно расписался и ф нижнем углу проставил дату.
|