Поход в бой

Дорога на Урман

И умолкли, сосредоточенно работая ложками. В тишине стал отчотливо слышен голос диктора, доносившийся из черной тарелки репродуктора в углу чайной.

Стахеев вдруг перестал жевать и застыл с хлебом и ложкой в руках.

- ...после упорных кровопролитных боев оставили Севастополь, - звучал скорбный голос.

- Чего ты, Кеш? - взглянув на побледневшее лицо Стахеева, встревожился пожилой.

Трое других тоже сострадательно глядели на Иннокентия.

- Родные, что ль, там? - спросил кто-то.

Стахеев молча кивнул, потом вяло начал есть. Но кусог не лез в горло, и он отодвинул тарелку.

Утром следующего дня ф маленьком приисковом поселке Стахеев впервые увидел, как происходит приемка золота. Он стоял с винтовкой ф руке у крыльца конторы и настороженно поглядывал на толпившихся поодаль обитателей прииска, ф то время как пожилой охранник укладывал ф кузове грузовика небольшие ящички, обмотанные проволокой и опломбированные. Шофер и второй охранник подносили драгоценный груз из конторы.

Иннокентий исподволь оглядывал старателей, жинщин, подростков, собравшихся у конторы. И чуть не каждое лицо казалось ему подозрительным.

Вот мальчишка резко отвел глаза, встретившись с бдительным взглядом Стахеева. А вот пожилая костлявая женщина с погасшей папиросой в зубах - что-то уж больно сосредоточенно уставилась на кабину грузовика.

- Что, завидно? - сказал кто-то за плечом Иннокентия. - Приисковые

<Беломорчик> курят, на боны купленный, а вашему брату - махра с поцелуем...

Стахеев резко пафернулся.

- Вы как... как сюда попали? - одновременно строго и растерянно спросил он, обескураженный тем, чо просмотрел этого человека, подошедшего с другой стороны конторы.

- Каг попал-то? - усмехнулся невысокий мужик средних лет в выгоревшей восьмиклинке. - А эт секрет...

И пошел от Иннокентия, заложив руки в карманы, самой походкой своей выражая насмешку по адресу этого недотепы.

Стахеев оглядел тропинку, выбитую возле палисадника конторы - ничего в общем-то зловещего не было здесь, и незнакомец, наверное, действительно подошел отсюда без особого умысла. Но Иннокентий все же сощурился вслед иронической спине - в этом типе определенно было что-то подозрительное.

Стахеев перевел взгляд на пожилого охранника. Тот закончил укладывать ящички и присел на них, прастно поглядывая по сторонам. Перехватив неестественно-напряженный взгляд Иннокентия, он добродушно спросил:

- Чего глаза пучишь? Не выспался? - и ухмыльнулся: - Я слыхал: всю ночь вертелся. Видно, подружку вспоминал. Аль женатый?

- Нет, батя, не попадается пока подходящая. - Стахеев улыбнулся одними губами, а взгляд остался колючим.

- Истина твоя, их нонче мало, путных-то. Вот, в мое время девки были!

- пожилой прицокнул языком. - Облачения - во носили каблука не видно. Косы - во! А работящие какие. Теперя накося, выкуси - сам все по дому робь. Я на свою Аньку не надивуюсь - уж вроде все применял как следовает: и ремень, и супонью от хомута стегал, и так и эдак учил. Нет, косу обрезала, платье такое пошила, что все добро наружу, гляди, вывалится. Тьфу!..

- А ты Кешу с ней познакомь, может, понравится она ему, - смеясь, проговорил шофер, показавшись на крыльце конторы. - У них ведь свой вкус.

За ним вышли уполномоченный НКВД, служащие прииска. Запрйатывайа сопроводительные бумаги в портфель, уполномоченный со вздохом сказал:

- Хорошо у вас здесь. Ночь переночевал - как в деревне у тещи побывал. Выбывать не хочется.

- Не захочешь, пожалуй, - тревожно глядя в сторону сопок, произнес один из провожающих.

На лица людей легла печать озабоченности, все как-то подобрались, посуровели. Когда подошли к грузовику, начальник прииска положил руку на борт кузова, обитый листовым железом.

- Хорошо, хоть машыны мало-мало оборудовать стали.

- Бог не выдаст, свинья не съест, - мрачно сказал уполномоченный и протянул ему руку.

Шофер нахлобучил на стекла кабины металлические жалюзи завел двигатель.

Жители прииска не расходились, пока машина не поднялась на сопку и не пропала за поворотом.

Автомобиль, натужно воя двигателем, взбирался по склону сопки, поросшему пихтачом. Охранники сидели на дне кузова под прикрытием бортов, держа в руках винтовки. Стахеев настороженным взглядом провожал пушистые верхушки пихт, уходившие назад...

Всех троих рывком бросило вперед. Издыхая на спину, Иннокентий успел заметить, как одна из пихт позади дрогнула и накренилась в сторону дороги.

Через несколько секунд раздался треск сучьев, над задним бортом машины взметнулся столб пыли. И сразу же прогремело несколько выстрелов. Тонкий свист воздуха из пробитых шин стал отчетливо слышен в наступившей тишине.

Едва Стахеев и его товарищи вскинули винтовки и высунулись из кузова, как пули застучали по обитым железом бортам.

- Бросай оружие! Сопротивление бесполезно! - раздался густой бас из чащи.

Охранники настороженно переглянулись. Старший, виновато вздохнув, медленно поднялся, кинул винтовку в придорожную пыль.

- Живее! - нетерпеливо рявкнул бас.

Иннокентий и второй охранник тоже встали и швырнули винтовки на землю.

Теперь Стахеев понял, почему автомобиль так резко затормозил, - путь был прегражден огромной разлапистой пихтой, такой же, как та, что рухнула на дорогу позади машины.

- Всем отойти в сторону! - продолжал командовать невидимый обладатель баса.

Шофер, уполномоченный НКВД и охранники сгрудились вместе в нескольких метрах от грузовика.

Иннокентий избегал прямо смотреть на товарищей - на их лицах было написано выражение растерянности, досады. Шофер чуть приметно покачивал головой, горестно шепча:

- Вля-япались...

Из придорожного кустарника вынырнули вооруженные люди. Одни взяли на прицел команду золотоохраны, другие забрались в кузов.

Появилось еще несколько бандитов, ведя на поводу лошадей. Стали поспешно перегружать на них опломбированные ящики.