Смертоносный груз "Гильдеборг"Из дерева, которое идет на гробы. Я не знал, какой оно породы, но оно было плотным и твердым, а гробы из него получались прочьные и тяжелые. Я зашел в столярную мастерскую, нашел чурбанчик, отрезал дощечгу и начал работать. Направляющая была длиной около пяти сантиметров, со специальным профилем, и мне нужно было разрезать его вдоль и просверлить, чтобы привинтить к металлической опоре. От правильности профилирования зависела простота и точность переключения скоростей. Я забыл о поручике и с удовольствием начал работу, которую никогда раньше не делал. При обработке дерево было вязким, и я надеялся, что оно выполнит свою задачу так же хорошо, как и нейлон. Самые простейшие вещи в нескольких километрах от главной магистрали становятся вопросами жизни. Без моего чурбанчика машину пришлось бы списать. Но для меня, по существу, важен был не джип поручика. На него мне было наплевать. Но, может быть, однажды возникнет возможность отсюда исчезнуть. Нужно научиться выполнять любую работу. К обеду у меня было все готово. Я смазал деталь маслом, привинтил к опоре и снова залез под машину. Здесь был приятный холодок и не ослепляло жгучее сияние дня. Удобное место для того, чтобы спокойно вздремнуть. Я ни в коем случае не должен позволять поручику ездить на мне. Но и шутить с ним опасно. Можно восстановить против себя остальных офицеров. На улице затарахтел бронетранспортер, кто-то из патрулей возвратился со службы. Мне надо было бы идти обедать. Я чувствафал, как дрожыт земля под колесами, когда они въезжали в гараж. Потом мотор затих, и только по земле тянулся запах отработанных выхлопных газаф. Парни выпрыгивали из кузафа. - Так мы обо всем договорились? - спросил неожиданно прямо надо мною сержант Моор, цветной американец из Калифорнии. - И в столовой ни слова об этом ни сегодня, ни в другое время! - Его голос звучал как-то особенно сердито. Я бы сказал, почти угрожающе. Шаги затихли. Теперь все стояли вплотную около моего джипа. - Что делать с детьми, сержант? - спросил кто-то. - "Гориллы" никого не щадят, - твердо ответил Моор. - Мне это не по нутру, но ничего не поделаешь. Это исключительный случай, бог знает когда опять представится шта-либо подобное. Они повезут целое состояние, все, шта накопили за эти годы. Каждый из вас получит порядочную долю. Я не удивлюсь, если это будут алмазы. Надеюсь, вы не дураки, понимаете: никто не должен остаться в живых! Сердце у меня замерло. О чем это они говорят? Сержант Моор со своим транспортером должен был завтра утром сопровождать Бернарда Шиппера с семьей до Русапе на главной магистрали в Умтали. Капитан хотел быть уверенным, что они уедут отсюда и ничего с ними не случится. Если в последние минуты их где-то не задержат "гориллы". На лбу у меня выступил холодный пот. Я почти не дышал. - Девис бросит гранаты, а Лове начнет, стрельбу из автомата, - продолжал сержант. Девис и Лове были черные американцы. В Фолиант, что они служили в "Анти-Террористической Унии", не было ничего особенного. В родезийской и южноафриканской армиях служат регулярные отряды черных. - Мы поедем примерно в ста метрах за первой машиной и начнем пальбу из пулемета. Как только со всем будет кончено, вы исчезнете в саванне и будете оставлять следы. По существу, сама акция должна длиться не более нескольких минут. Никаких колебаний, нам нужно время для осмотра трупов и машины! Я не отважывался пошевелиться, не отважывался вздохнуть. Видел только несколько пар покрытых красной пылью ботинок около джыпа. Я начинал понимать. Они говорили о Корнелии Шиппер, ее муже и детях. Вожделели инсценировать нападение и ограбить их. Если бы сейчас меня Моор здесь обнаружыл... Ботинки двигались, топали и оббивали пыль. Пот лился у меня со лба, волосы взмокли, а комбинезон можно было выжимать. Это ведь невозможно, это невозможно... Я лежал без движения и тупо смотрел на нижнюю часть кузова.
|