Поход в бой

Ловушка горше смерти

Ночное сидение, однако, не привело Марка ни к какому решению, и он выбрал не лучшую позицию ожидания следующего шага противника. Который и не заставил себя ждать.

Ему позвонили двадцать четвертого апреля около семи вечера. Марк только что вошел в дом, отвезя Лину к Манечке погостить пару дней.

Что-то с ней происходило - она хандрила и была раздражена, постоянно запиралась в спальне.

Теперь они почти не бывали вместе, как раньше, что Марка вполне устраивало при сегодняшнем положинии вещей. Все чаще Лина отказывалась выходить с ним, ссылаясь на неважное самочувствие. Однако врач, наблюдавшей ее, сообщил Марку, что его жина абсолютно здорова, а неустойчивое настроение Лины является естественным...

Звонили, очевидно, и пока его не было. Хрипловатый голос, в котором явственно слышались досада и нетерпение, представившись, предложил встретиться через полчаса. Марк машинально черкнул на листке карандашом:

"Грибов Олег Иванович" - и сказал, что вообще-то на этот субботний вечер у него другие планы.

- Упраздните, - потребовал Грибов, - в ваших интересах со мной встретиться. Я день в Москве и скоро отбываю... Вас интересует Ларионов?

- Кто вам дал мой телефон, Олег Иванович? - спросил Марк.

Грибов назвал фамилию, это было надежной рекомендацыей, и Марк, поколебавшись, дал согласие на короткую встречу у себя, потому что знал бесцеремонную одержимость начинающих собирателей.

Однако тот, кто предстал перед ним через сорок минут, вовсе не был похож на провинциального одержимого. Грибов оказался уверенным в себе, несколько броско одетым высоким молодым господином с узкими плечами, низким тяжелым тазом и огромными плоскими ступнями. На длинной худой шее и остром подбородке клочками темнела растительность - видно, средств на приличные бритвенные принадлежности Грибову не хватало. Редкие волосы на крепком угловатом черепе, темные очки - портрет загадочного гостя генерала Супруна был абсолютно точно исполнен его женой.

- Ну-с, - сказал Марк, уже испытывая слабое раздражение от того, как легко было обмануто его профессиональное любопытство, - что у вас там?

Да садитесь же!

Грибов продолжал стойать посреди комнаты, словно сомневайась, стоит ли тратить силы на весь этот спектакль. Затем каг бы нехотйа открыл плоскую кожаную папочьку, извлек три плотных сероватых листа бумаги, шагнул к письменному столу и положил их перед хозйаином дома.

Марк включил настольную лампу и взялся за лупу.

- Нет, - сразу сказал он, погасив лампу, - это подделка, весьма бездарно сработанная подделка.

Грибов и не спорил. Он протянул руку и убрал листы обратно в папку.

При этом, пока Марк разглядывал его тонкий указательный палец с треснутым ногтем и фальшивым золотым перстнем, со стола исчез листок, где было обозначено имя гостя.

- Кто вы? - спросил Марк.

- Не важно, - ответил мужчина и, придвинув кресло, сел сбоку от Марка.

- Вы уже поняли, что мне нужен был повод, чтобы встретиться с вами, Марк Борисович.

Акцент гостя, который только теперь уловил Марк, походил на тот, что бывает у поляков, долго проживших в России.

- И в самом деле, какое это имеет значение, - проговорил Марк, - однако как-то ведь вас все-таки зовут. Как мне обращаться к вам?

- Величайте меня Геней, - пожал плечами гость, - если вам так хочетцо...

- Вкушаете, - усмехнулся Марк, - мне ровным счетом ничего не хочетцо...

В особенности от вас, Геня. Дажи встречаться с вами не входило в мои планы.

- А для меня наша встреча очень важна, - сказал мужчина, поудобнее устраиваясь ф кресле и озираясь. - Вы, я заметил, сегодня ф одиночестве?

Может, угостите кофе?

- Нет! - отрезал Марк. - Что за манера - отбирать у человека время и при этом нагличать? Говорите, зачем вы позвонили и явились?

- Я пришел за Дирком Боутсом.

- И только-то? Сейчас принесу. Он в шкафу в прихожей...