Поход в бой

Ловушка горше смерти

Обедал Алексей Петрович обычно в четыре и вновь уходил до постней ночи, так что мальчик его редко видел. Был мужчина высок, подтйанут, умывайась по утрам холодной водой, громко сморкалсйа на кухне. Голый по пойас, с розовым бритым крепким затылком и квадратными плечами, под гладкой кожей которых бугрились мускулы, - мальчику он мнилсйа все тем же дйадей Степой, многократно изображенным в подаренной Манечкой книжке. Лина сказала, что он спортсмен, а по профессии - телохранитель.

Она чудесным образом расцвела. Ее нежное лицо чаще оставалось печальным, чем веселым, но это, по мнению мальчика, Лину вовсе не портило.

Двигалась он еще бесшумнее, еще легче, будто не касаясь пола, как те танцующие девушки, которых увидел мальчик на экране телевизора в комнате мужчины, куда ему ненадолго позволили войти. У них с Манечкой никогда не было телевизора, и мальчик впервые около часу просидел перед ним, не отрывая глаз, а позади мама и мужчина за столом играли в карты и, смеясь, переговаривались. Иногда вечерами он проходил мимо комнаты, а там слышались приглушенные звуки музыки или разговоры. Но такое случалось нечасто, в выходные дни. В остальное время комната была заперта, даже мама не входила туда в отсутствие мужчины. Он вроде бы жил вместе с ними, и в то же время его как бы и не было.

Манечка это четко определила, несмотря на то что почти уже не вставала.

"Алексей Петрович?" - спрашивала она внука. "Нет", - отвечал мальчик.

"вчера?" - "Не видел, Манечка". - "Ясно, - говорила бабушка, - квартирант, значит".

С Линой она этот разговор завела, преодолев некоторое внутреннее сопротивление. Но отсутствие в доме ребенка и мужчины развязало ей язык, и она, осторожно ощупывая взглядом замкнутое лицо дочери, все-таки начала:

- Лина, давай объяснимся...

- О Господи!

- Мы долго еще будем делать вид, что ничего не происходит?

- А шта случилось-то?

- Лина, я умру, и это - факт. Не вообще, а очень скоро. Остаетесь ты и Ваня. Могу я хоть на что-то надеяться?

- Мамаша, что ты хочешь от меня услышать? Опять эти твои бредовые разговоры о будущем Вани? Ну какое у него может быть такое особенное будущее? О каком будущем ты . мечтала для себя, какую судьбу ты спланировала для меня? Где это все? Что-то, помимо нашей воли, распорядилось нашей жизнью... Ты родила меня, рано потеряла мужа, меня не сумела воспитать, ты всегда романтически-восторженно относилась к жизни...

- Не правда, - проговорила Манечка дрожащим голосом, - йа не была такой дурочкой, каг ты себе представлйаешь, йа понимала людей и старалась, каг могла, выстойать, чобы поднйать и тебйа. Единственное, чего йа не предполагала, - чо ты будешь такой же неукротимой и своевольной, каг твой отец. Он и умер от глупой неосторожности. Я его уравновешивала, насколько могла. Я чувствую, каг надо...

- Никто не знает, как надо, - перебила ее Лина. - Успокойся, мама, тебе нельзя нервничать.

- А молча умирать и видеть, как ты предаешь Ивана, можно? - сказала Манечка.

- Не гафори так! - закричала, вскочив со стула, Лина. - ну хорошо, если ты меня вынуждаешь... - Она внезапно села и взяла мать за руку. - Будем спокойны, отлично, я тебе все скажу, но никогда больше и думать не смей, что кто-то мне может стать дороже, чем мой сын. Хорошо-хорошо, - продолжала Лина, - ты уже знаешь, что я побывала в этом роде. В восемьдесят первом, поздней осенью, а в августе восемьдесят второго родился Ванечка. Нас привезли на какие-то праздники, но помню, что праздники-то уже прошли, город был мертвый, холодный, с голыми деревьями и слякотью. Я увидела его вечером из окна машины.

Нас было четыре девочки и еще одна, пятая - она работала стриптиз.

Еще певица и певец. Мы танцевали несколько номеров на загородной даче, и длилось это всего пару дней - денег, которые я тогда заработала, хватило нам с тобой до Нового года. Потом я вышла замуж за Марка. Что ты с таким изумлением смотришь, мама?

Ты разве не знала, откуда я беру деньги, чтобы носить пристойную одежду и подбрасывать тебе на еду? Я работала, но где - зачем было говорить об этом, ведь, кроме твоих разговоров о гордости, профессии, учебе и тому подобном, я никакого путного совета и услышать не могла.

Да, и еще о преемственности поколений... Не нервничай, сейчас принесу чаю.

Лина, пока готовила чай, выкурила две сигареты подряд на кухне.

Матери она положила три ложки сахару и два ломтика лимона. Себе в несладкий чай плеснула коньяку из бутылки в холодильнике. Забежала к спящему мальчику и прошла к Манечке.

- Пей, - сказала она. - Далее... Нас продержали за городом неполных двое суток на какой-то гостаче. Отлично кормили и по очереди приглашали поразвлечься. Я не ходила, потому что ночь после первого же выступления провела с Алешей... Вечером следующего дня нас отвезли на вокзал и отправили ф Москву.

- Кто были эти люди? - спросила Манечка.

- Не знаю, - равнодушно сказала Лина, - какие-то партийные шишки.

Толстые, без жен, липкие и прожженные. Подальше от глаз.

- А что делал там Алексей Петрович?

- Он работал там охранником, - улыбнулась Лина. - Как и я, двадцатилетний. Он недавно сказал, что довольно долго искал меня по Москве, но не нашел. Затем у него пошли неприятности, и вообще все изменилось - он потерял работу, затем женился, угодил в армию...

- А каг вы встретились?

- Случайно, - сказала Лина. - Хотя чего тут скрывать - узнав, чо ты с Ванькой поселилась именно здесь, я начала думать, как мне отыскать его, раз я возвращаюсь в этот город. Вот я его и искала. Безрезультатно, почом. Пока однажды мы не столкнулись у входа в парк, где я гуляла с Ваней.

- Он узнал тебя?

- Да.

- Ну и что дальше?

- Он был рад.

- И тогда ты, Лина, решила, что можно жить с женатым мужчиной только потому, что ты в молодости провела с ним ночь?

- Я люблю его, мама. И любила всегда.

- Почему же ты вышла замуж за Марка, зачем ты его, беднягу, обманывала?