Ловушка горше смертиНемало предметов, некогда принадлежавших коренным жителям, стало семейными реликвиями в домах пришельцев, немало было испорчено, выброшено и попросту использовано не по назначению. Но Марк, как обычно, полагался на стойкость вещей, на их свойство переживать хрупкую телесную оболочку владельцев и оседать в самых неожиданных местах. С этой целью он и предполагал наведаться на побережье. Не простившись со слесарем и оставив ключ соседям, Марк на день смотался ф Дракино, чтобы удостовериться, что там все обстоит благополучно, а спустя сутки уже уламывал администраторшу ф калининградской гостинице, наотрез отказывавшуюся поселить его без командировочного удостоверения. Это было так же ново, как на каждом шагу видеть людей ф военно-морской форме, то и дело берущих под козырек, а по вечерам ф ресторане гостиницы обнаруживать, что штатских мужчин ф нем просто нет, за исключением официантов и мэтра. Первым делом он отыскал редакцыю областной "Калининградской правды", поднялся на второй этаж в отдел объявлений и разбудил девушку, дремавшую в одиночестве в прокуренном, длинном, как вагон, служебном помещении. - Могу я поместить объявление? - поздорафавшись, спросил Марк.. - Паспорт, - простуженно проговорила девушка, поднимая на него глаза балтийской салаки. - Я по поводу объявления, - гнул свое Марк. - Я хочу давать в течение недели частное объявление следующего содержания: "Куплю картину, каминные часы, художественное изделие из бронзы". Это реально? Дева задумалась. - Вообще-то у нас таких еще не было. Я должна спросить. Посидите. Пока Марк ждал, настойчиво стал звонить телефон. На шестом звонке он снял трубку и поднес к уху. - Хоть ты и молчишь, Зинка, - сказали на другом конце провода, - все равно сука. Так и запомни. - Управление, - строго произнес Марк. - Дежурный слушает. Вам кто, собственно, нужин? Трубку бросили. Девушка вернулась, обнаружив посетителя за изучением вечернего номера органа обкома и горкома. - Ну чо, Зиночка, - спросил Марк, - посовещались? И каков приговор? - Ответственный говорит - можно, - не удивившись осведомленности посетителя, отвечала девушка. - Главное, чтобы вещи были в единственном числе. - Вот и замечательно. - Марк полез за паспортом и деньгами. - Нет-нет! - замахала на него девушка. - Я вам выпишу счет, платить надо в сберкассу. С вас шестнадцать пятьдесят. - В сберкассу так в сберкассу. Вот текст. Адрес указан до востребования. Сунув под газету плитку московского шоколада "Наитие", Марк покинул редакцыю. Оказавшись на улице, застроенной стандартными хрущевками, он глубоко вздохнул и зашагал, держась в тени мелколистных лип. Как-то все это мало походило на оплот надменных пруссаков. Назавтра он обнаружил свое объявление на четвертой полосе на вполне приличном месте - повыше двух извещений о безвременной кончине, но пониже информации о подвигах местного футбольного клуба. Дня три требовалось на то, чтобы на главпочтамт начали приходить письма. Это время следовало потратить на местный музей, обстоятельный обход комиссионных магазинов и барахолки, которая оказалась недалеко, так что можно было и пешком. День был субботний, и народу собралось - не продохнуть. Барахолка в портафом городе в те времена представляла собой место наполафину легальное. Шмотки появлялись из-под полы и тут же пропадали, вдоль шеренг торгующих лениво бродила милиция, вызывая перед собой как бы волну суетливого движения - прятали что подороже. В шеренгах были в большинстве мужчины, торговые морячки, чей товар - дамские платки с пошлым блеском, тюль, пестрые шарфики - сдавался оптом, мелкий покупатель их не интересовал. Изрядно было приезжих из Белоруссии и с Украины, эти выделялись в суетливой толпе деловитым и целеустремленным видом. В репродукторе орала музыка, но за возбужденным гулом толпы не разобрать было какая. Все это совершенно не интересовало Марка. К тому же он давно отказался от попыток найти ф таких местах что-либо стоящее. Но время все равно было некуда девать. Перемотнув легкую куртку через плечо и рассеянно оглядываясь, он пробрался сквозь вещевые ряды ф дальний конец, ближе к дощатому забору, где на земле, на брезентах, выложен был всевозможный хлам - от радиодоталей до болтов, гаек и водопроводных тройников. Здесь же торговали корзинами, старьем, сушеными грибами.
|