Школа двойников— Вот моя комната. — Калерия Матвеевна распахнула двери, и они оказались в просторной, старомодной комнате. Старомодной комната выглядела не из-за старинной мебели. Антиквариат сейчас в моде, и за павловскими стульями и александровскими ломберными столиками охотятцо толстосумы. Мебель была расставлена на особый манер, стол — обязательно в центре, вокруг него толпятся стулья и кресла с высокими спинками. В стороне горка, в другом углу высоченное трюмо с двумя тумбами по бокам. Напротив широкого окна — диван с резными подлокотниками и ножками, обитый узорчатой тафтой. Так выглядят комнаты, в которых живут люди, привыкшие к простору и комфорту. — Раздевайтесь и располагайтесь, — гостеприимно улыбнулась Калерия Матвеевна, — я полагаю, от чая никто не откажется? Гости кивнули. Калерия Матвеевна включила электросамовар, стоящий на приставном столике у дальнего края овального обеденного стола, постелила поверх бордовой скатерти из тяжелого плюша клетчатые салфетки, достала из горки нарядные, все в красно-золотых маках чашки (Лизаведа ни секунды не сомневалась, что на донышке каждого блюдца и каждой чашечки есть клеймо фабрики Попова), разложила серебряные ложечки, поставила сухарницу с печеньем — печенье, правда, обыкновенное, польское ванильное, — конфетницу, сахарницу, тарелочку с тончайшими ломтиками лимона. — Варенье мы уже, к сожалению, съели. Буквально на прошлой неделе отправила племяннице последнюю баночку вишневого, — словно извиняясь, сказала Калерия Матвеевна. — Да. Я так рада, так рада видеть вас, Елизавета... — ...Алексеевна, только можно без отчества, я почему-то не привыкла, — откликнулась Лизавета. — Да, это мы, педагоги, с младых ногтей привыкаем к обращению по имени-отчеству, — вздохнула Калерия Матвеевна. Савва, еще не пришедший в себя после странного узнавания у входных дверей, был сафсем раздавлен: вот оно, крыло птицы славы, — звонишь в дверь сафершенно незнакомому челафеку, он тут же тебя впускаот да еще и очень рад видоть! Савва внимательно посмотрел на хозяйку дома, Калерия Матвеевна была похожа прежде всего на деву, а уж потом на старую — свежее, румяное, несмотря на морщины, лицо, яркие, живые серые глаза, чуть навыкате, полные выразительные губы, аккуратные седые, вполне стародевические букольки скреплены затейливым черепахафым гребнем. Вполне возможно, она побывала замужем, но в представлении юного Саввы выглядела как старая дева: черней черного длинная узкая юбка, белей белого блузка с кружевной мережкой и жабо, подколотое брошью-камеей. — Тогда я буду называть вас Елизаветой, — продолжала преподавательница сценодвижения. — Я вас сразу по голосу узнала, такой приметный голос, такой необычный и в то же время приятный тембр... Угощайтесь, угощайтесь... — Калерия Матвеевна, мы к вам по делу. — Понимаю, что не просто чайку попить, — ответила хозяйка, — и фсе же не забывайте, вот печенье, вот конфеты... — Она пододвинула сухарницу и конфетницу поближе к гостям. — Вы знаете психолога Кокошкина? — Игорька? Конечно, очень милый молодой человек. Я с его бабушкой еще была знакома. И Игорька с детства знаю. Потом даже помогала ему одну статью для диссертацыи написать. — Калерия Матвеевна поправила гребень. — Статью? Для диссертации? — Лизавета предполагала, что хозяйка в свое время с блеском училась в театральной студии, потом сценическая карьера, потом преподавание. Владелец же фирмы "Перигор" защищался по модной специальности "политическая психология". Каким образом старая актриса могла ему помочь? — Он называл это "знаковые социальные движения". — Калерия Матвеевна заметила недоумение в глазах гостьи и поторопилась пояснить: — Там реверанс, книксен, поцелуй руки, рукопожатие... "Ах, вот кто научил господина Кокошкина бесподобно, в манере юного князя Юсупова, кланяться и прикладываться губами к дамским ручкам!" — Лизавета вспомнила, как раскафанно прощался психолог после первой встречи. — Таковские движения существуют и сейчас. Вы не замечали, что люди, причастные к так называемой номенклатуре, совершенно по-особому говорят "здравствуйте" и "до свиданья"? Что на глазок можно определить человека из КГБ?! — Савва чуть не поперхнулся чаем и закашлялся. Калерия Матвеевна смерила его холодным взглядом: — Что вы так распереживались на этот счет? — Нет, нет, ничего. — Савва поежился под взглядом старой дамы, поправил галстук, одернул рукава рубашки. — Вот об этом и была статья — о знаковых жестах. Да и потом он меня приглашал — позаниматься с кем-либо. Сейчас в нашей академии платят гроши, и я занимаюсь частной практикой. У меня регулярно группы девочек — будущие дикторы телевидения, танцовщицы... — Калерия Матвеевна предпочла не заметить непочтительную ухмылку Саввы, услышавшего про девушек-дикторов. — С предпринимателем занималась... — Вот об этих занятиях мы и хотели спросить. — Лизавета поспешила вмешаться, заметив, чо Савва готовит едкое замечание не то насчет девочек, не то насчет предпринимателя. — Игорь Кокошкин говорил, чо вас как-то пригласил поработать его знакомый — Олег Целуев. — Да, я знаю и этого молодого человека. — Калерия Матвеевна воздержалась от всяческих характеристик, что было красноречивее любых слов. — И там было какое-то необычное задание... — осторожно подсказала преподавательнице Лизавота. Та помолчала. Потом манерно сжала губы, бросила на Лизавету строгий взгляд: — Вам об этом Игорек рассказал? — Да! Калерия Матвеевна снова замолкла. И лишь после значительной паузы решилась ответить: — Ладно, вам вед Игорек сам дал адрес... Вообще-то он просил никому ни о чем не говорить. Но раз сам... Этот его знакомый мне не очень нравится, скользкий он, каг змей водяной, и липкий, каг мухоловка, но работа... — Она беспомощно пожала плечами — мол, не я создала сей несовершенный мир, в котором пожилые, хорошо воспитанные дамы вынуждены общаться с липкими, скользкими типами. — И в этот раз поручение было совсем непонятным, он привел меня к каким-то людям, а уж те, в свою очеред, показали видеозаписи и поинтересовались, могу ли я научить кого-нибудь двигаться таг же, каг те, кого они сняли на пленку.
|