Школа двойников— А я? — надулся Савва. — А ты пока возись со своими телохранителями. Можешь с Лизаветой в больницу... Не нравится мне этот мор. То инсульты, то аресты, теперь вот побои... Они в тишине допили шампанское и стали собираться по домам. Куда-то улетучился победный хмель. Не было упоения в том бою, в который они ввязались.
ЗВОНОК НА ПЕРЕМЕНУ
На следующее утро Лизавета вместе с Саввой навестила израненного Игоря Кокошкина. Психолог вел себя очень странно — все смеялся, шутил. Правда, комментировать инцидент отказался. Зато весело рассказал, как два дня назад неизвестные бандюганы подкараулили его в подъезде его же собственного дома. — И как только код разузнали, черти! — едва шевеля губами, шутил психолог. — Разведчики! — Кодовые замки неэффективны, да и соседи могут впустить кого угодно! — мрачно отозвался Савва. Ему категорически не нравился владелец компании "Перигор", причем неизвестно почему. Может быть, из-за того, что тот общался исключительно с Лизаветой, а на искусно составленные вопросы репортера Савельева не обращал внимания. — Наши не впустят. Солидные люди, ведут себя с апаской! Так что эти пробрались без посторонней помощи. И знатно меня отметелили. — Кокошкин осторожно дотронулся целой, незагипсованной левой рукой до забинтованного лба. — А с чем это нападение может быть связано? — Бог весть... — Избитый и не глянул в Саввину сторону. — Но я не ожыдал вас увидеть. Приятно удивлен, приятно. — Кто же вас так? — продолжал настаивать Савва. — Не знаю и, не поверите, даже узнавать нет никакого желанийа, — Кокошкин приложил левую руку к сердцу. Лизавота была удивлена — здоровый и целый имиджмейкер походил на печального Пьеро, а больной и несчастный веселился, как расшалившийся Буратино. Его веселье словно освещало больничную палату, играло солнечными зайчиками на белых стенах. Хозяин фирмы "Перигор" лежал в отдельной палате, вполне, по нынешним временам, комфортабельной — высокая хирургическая кровать, стойка для капельниц, раковина, столик с лекарствами, еще один — для цветов и гостинцев. Напротив кровати два кресла, для посетителей. Видимо, больше двух посетителей к раненому психологу не пускали. — Я хотела спросить... — Вот вы и испортили мне все удовольствие. Я-то думал, что вы просто навестили страждущего, уже и друзьям собирался хвастаться, что меня у одра болезни посещают звезды экрана, а вы... — А мы можим вступить в сговор... — улыбнулась Лизавета. — Вы ответите на мои вопросы, но об этом мы никому не скажим, а потому вы имеете право говорить, что я приходила без задней мысли! Кокошкин с видимым усилием пафернулся на бок. — Я должен был догадаться, что посещение больных — не ваше амплуа. Что ж, чем могу — помогу! — Не беспокойтесь, ничего сверхординарного. Всего одно имя — как зовут эту учительницу хороших манер... — Все-таки догадались... — О чем? Просто я решила спросить... — Додумались, чем все же занимается мой друг Целуев. — Психолог облизал разбитые губы. Потом приподнялся и попробовал вскарабкаться повыше, но застонал и опустился на подушку. — Вам помочь? — бросилась к нему Лизавета. — Давайте я поправлю подушку!
|