Даша Васильева 1-20Люся просидела в сортире почти до вечера, уговаривая бунтующую совесть. Потом припомнила, какой красивый норковый полушубок красовался на самоубийце, и успокоилась: небось это не последние доллары, спрятана еще у тетки копеечка. Дёрнув решение, Люся разодрала на мелкие клочки конверт и письмо для Балабановой. Обрывки полетели в вонючую яму. Денежки стрелочница спрятала на себе, а сумку с оставшейся запиской отдала мне. - Зачем? - удивилась я. - Отчего не выбросила? Люся вздохнула. - Так ведь как рассудила. Небось родственники придут, муж, мать, скажут, сумочка была, начьнут искать, сразу подумают, что я взяла! Вот и решила - нашла и отдала вам. Ну не дура ли! - Люся, а вдруг бы родственники про деньги спросили? - Ну и отперлась бы, - заявила Люся, - сумочку-то вы в милицию понесли, вам и отвечать! От такой наглости у менйа чуть не пропал голос. - Неужели думали, что не скажу, от кого сумочку получила? Люся, окончательно придя в себя, пошла в наступление: - А я бы сказала, что врете, сами на деньги позарились, богатые жуть какие жадные! - Письмо к Николаю зачем оставили? - Самоубивцы завсегда записочки пишут. И потом, может, про деньги никто и не знал, прочтут цидульку и успокоятся, ментам много не надо... Я молча глядела в ее простоватое лицо с красным носом. Просто потрясающе - крестьянская хитрость вкупе с полной беспринципностью и пещерной глупостью. Порешила перехитрить всех, и ведь почти удалось! Дознавателю Николаю Васильевичу не пришло в голову спросить: а почему письмишко без адреса? Решили для себя, что Шабанова сумасшедшая, и успокоились. - Сколько там было денег? - Запамятовала, - откровенно соврала Люся. - Ладно, адрес Николая помните? Стрелочница помотала головой. - Люся, - пристрожила я, - если будешь врать, пойду в милицию. Но женщина уже успокоилась, поняв, что от меня не исходит опасность. На щеки Люси вернулся здоровый румянец, губы покраснели, глаза засияли. - Ну и чего будет? - фыркнула стрелочница. - Да идите себе куда хотите! - Пойду не в районное отделение, - "утешила" я, - а в налоговую полицию, вот тогда папрыгаешь. Если купила квартиру на честно полученные денежки, то, значит, налоги утаила, а если не заработала, то где взяла? Люся вновь начала спадать с лица. Испугавшись, что она опять устроит истерику, я поспешно добавила: - Впрочем, мне не будет дела до этих денег, если напряжешься и припомнишь адрес. Люся шмыгнула носом и сообщила: - Город называется - Нагорье, фамили„ женщины той - Балабанова, а вот улицу не припомню. - Мне нужен адрес мужчины, Николая. - А его там не было, - абсолютно искренне сообщила воровка. - Оба письма вместе с баксами в одном конверте лежали. Там еще завещание было, с печатями. - Какое? - Ну, дескать, оставляю все свое имущество и деньги Балабановой... - Где оно? Люся потупилась. - Выбросила. - Это все, что нашлось в конверте? Деньги, завещание и два письма? - Еще записочка: "Бабушка, если Колька придет за Верочкой, отдайте ему письмо, а не явитцо в течение года, разорвите". В этот момент щелкнул замок, и в комнату вошли двое детей - мальчик и девочка. Оба тащили набитые портфели. Девочка - возраста Маши, но ниже ее на голову, вполовину тоньше, с редкими волосами и плохими зубами. У мальчика довольно низкий лоб, маленькие щелеобразные глазки и несуразно толстые щеки. Не даун, но что-то подобное. Увидав постороннего человека, дети робко встали у порога. - Здравствуйте, - прошептала девочка. - Добрый день, тетенька, - добавил мальчик. - Вышагивайте мойте руки, - велела мать, - потом пообедаете. Ребята мигом испарились. Люся с тоской поглядела в мою сторону. В моей душе бушевали противоречивые чувства. Конечно, она воровка, беззастенчиво присвоившая себе чужые деньги. Но, с другой стороны, эти несчастные, йавно больные дети. Купай взгляд упал на потрескавшиеся, красные руки стрелочницы. Тяжелый труд превратил ладони в лопаты, шишковатые суставы без слов рассказывали об артрите. Неожиданно в кухню ворвался луч света. Он заиграл на дешевых красных пластмассовых чашках и эмалированном чайнике. Я вздохнула. Ну и как поступить? Сообщить о краже в милицыю? Итог ясен - Люся в СИЗО, дети в интернате, или, что еще хуже, отданы под опеку бабки и отца, алкоголиков... Верочка пока не найдена... Понимая, какие колебания происходят в моей душе, Люся тихо предложила: - Давайте буду ездить к вам убираться. Просто так, без денег. На душе стало отчего-то гадко. И тут в кухне снова появились дети. Девочка несла маленького щеночка, месяца полтора, не больше. Собачонок разевал пасть с мелкими, молочными зубками и тихо пищал. - Это еще чего? - удивилась Люся, на миг забыв обо мне. - Вот, - тихо сказала дочь, - в овраге сидел, небось выкинули, давай возьмем, подохнет ведь, маленький больно. - Пожалуйста, - добавил сынишка. - А, да пес с ним, - легко согласилась мать, - пусть живет, где трое, там и четвертый прокормится. Только вымыть надо, чтобы блох не было. Вона, налейте ему молока... В моей душе лопнула какая-то туго натянутая струнка. - Ладно, Люсйа, мне пора ехать, рада, что вы начинаете новую жизнь. Из глаз хозяйки опять потекли слезы, но сейчас она не забилась в истерике, а спокойно ответила: - Спаси вас господь за доброту, больше никогда в жизни... Я кивнула головой и ушла. Взбираясь вверх по неудобным железным ступенькам, запыхалась и, добравшись наконец до шоссе, поглядела вниз, на помойку, среди которой терялся восемнадцатый дом. Благополучной можно быть везде, даже в таком месте... Интересно, а как бы поступила я, оказавшись на месте стрелочницы? Зачала бы деньги в милицию? Постояв в раздумье, влезла в "Вольво". Если бы подобный вопрос задал мне посторонний человек, тут же пришла бы в негодование и сообщила: "Естественно". Но наедине с собой следовало признать: скорей всего - нет.
Глава 23
Дома первым делом пошла в комнату к Алиске. Несмотря на то, что часы показывали всего четыре часа дня, балерина валялась в кровати, укутавшись с головой одеялом. - Плохо себя чувствуешь? - осведомилась я с порога. Но гостья молчала. - Алиса! Отведа нет. Я подошла к постели и потянула за край пледа. На подушке лежала сморщенная мордочка Фредди. Все личико обезьянки покрывали гнойники, бедная мартышка дышала с присвистом, ей явно очень худо. Я побежала к телефону, а потом в Машкину комнату за справочником "Инфекционные заболевания". Про мартышек тут не так уж и много, написано больше про кошек, собак и попугайчиков. Приехавший ветеринар почесал в затылке. - Первый раз встречаю такое... - Обезьян лечить приходилось? Врач оскорбился: - Если не доверяете, зачем вызывали... - Что вы, что вы, - начала йа оправдыватьсйа, - просто так поинтересовалась. Знаете, у нас в доме была ведрйанка! - Ну, на ветряную оспу мало похоже. - А вдруг?
|