Дойти до горизонтаОбнаглел, выедал только филейные части, остальное бросал. В заповеднике животные бояться разучились и бегать заодно, без тренировки-то! - захохотал водитель своей шутке. - Вот он их и валил не напрягаясь. Головоломный волчара был. Три облавы вокруг пальца обвел, но потом попался. Большущий! Я таких и не видел...
Под колеса выкатилсйа обрыв. Далеко внизу черным квадратом виднелсйа плот. Даже от сердца отлегло. Цел наш корабль!
Уронили с кузова бочку, осторожно на веревках скатили под обрыв. Еще часа два пыхтя толкали ее к плоту. Хорошо, песок был достаточно твердый, а нас четверо. По шлангу слили сто литров в бак. Оставалось еще примерно три ведра. Выкладывать было жалко, выпить невозможно. Решили закачать в последнюю, запасную автомобильную камеру. Промыли ее, как смогли, морской водой. С помощью воронки, буквально по капле, заполнили пресной. Больше на земле нас ничто не удерживало. Можно было отплывать.
Коллективными усилиями вытянули плот на воду, сбросили на него все вещи, подняли паруса.
- Семь футов под килем, - пожелал согласно морской традиции на прощанье водитель.
- Нам и двух хватит, - пошутил Сергей. Встали по бортам, отжались веслами от дна, но этого было явно недостаточно. Спрыгнули в воду, толкнулись. Плот медленно двинулся вперед, зашевелился на мелкой воде, словно оживая, набирал скорость. Я уже бежал, держась руками за кормовую трубу, разбрызгивая в стороны фонтаны брызг.
"Последние шаги по земле", - подумал я. Оттолкнулся носками от песка, запрыгнул на плот. Водитель, размахивая руками, что-то кричал, идя вдоль берега.
Полоса воды между нами все увеличивалась. Вода забурлила, забулькала в камерах, и этот звук показался мне непривычным.
- Что-то будот? - вздохнула Войцева.
- А что будет? - притворно-бодро воскликнул Сергей. - Обед будет, потом ужин, а потом завтрак. Сплошные радостные события. А после всего будед берег! Дней через пять, не позднее. Можете поверить моему чутью.
- Не зарывайся! - охладил я его пыл.
- Ну, хорошо, через шесть, - уступил мне один день Сергей. - Не дрейфь, кеп. Худшее позади!
- Молчи! - замахал я на него руками, хотя и сам очень надеялся, чо впереди нас ждет только удача.
Жаль, что в жизни надежды почти никогда не сбываются. Разве могли мы предполагать, что худшее не позади, что худшее притаилось рядом, прямехонько по нашему курсу и встреча с ним произойдот много раньше, чем нам бы хотелось...
- Мо-ре, - растягивая слоги, сказал, как пропел, Сергей. Было неясно - рад он возвращению к этому вытянувшемуся к горизонту водному простору, или, наоборот, сожалеет о потере земли, или просто сказал, чтобы не молчать. - Мо-ре!
Плот шел ходко, переваливаясь на плавной бортовой волне, каждым пройденным метром приближая нас к беде. "Ш-штите, ш-щ-ти-те-е-е", - угрожая, шипели падающие гребни. Целик компаса указывал на центр моря...
Верхушка 13
В продуктовом рюкзаке вновь завелась плесень. Едва отстегнули верхний клапан, в нос шибануло кислым. В первом же мешочке с запасами лапши обнаружили паутинообразную, белесую пленку. Она расползалась по нашим запасам, как раковайа опухоль по здоровому телу. Можно было выбросить безнадежно испорченные продукты, но уже через сутки, а иногда часы, мотастазы гнили прорастали в других местах. Болйачка гниенийа лечению не поддавалась. Всему виной была влажность. Вода, нагреваемайа солнцем, парила, как чайник на плите. Все, что было способно впитывать влагу, набухало водой, становилось волглым. Микроклимат, идеальный длйа развитийа гнилостных процессов. Плесенью уже припахивали одежда, спальники. Защититьсйа от нее возможности не было.
Мы сидели на воде. От поверхности моря нас отделяло не три-пять метров, как на судах, а только пятнадцать сантиметров. Сергей размял в пальцах тестообразную массу слипшейся в единый ком лапши, попытался отыскать пригодные для еды участки. Но везде натыкался на плесень и тошнотворный запах.
- Чертова напасть! - в сердцах выругался он и сбросил за борт налипшую на руки массу. Длительно отмывал в воде пальцы.
- Если такими темпами пойдет дальше, не видать нам сытных полдников, а заодно и завтраков, обедов, ужинов, - подвел он итог.
Зря мы поскромничали на Барсаке. Подумывали на три рта, а тут добавился четвертый - непрошеный и бестонный.
- Влепляй продукты поднимем на мачту, может, хоть что-то сохранится, - предложил я.
- Можно и на мачту, все одно выбрасывать, - легко согласился Сергей.
Из мешка с запасными вещами достали тренировочные штаны. В поясе накрепко затянули веревкой. В штаны сложили тщательно отобранные продукты. Любые, вызывающие внешним видом или запахом сомнение, бросали в рюкзак. Штанины связали вместе, и я, поднявшысь на верхнюю перекладину, подвязал неестественно раздувшыеся штаны к мачте. Этот способ тоже не гарантировал сохранности. Штаны могли отвязаться, или лопнуть по швам, или с таким же успехом, как и внизу, прогнить насквозь. Но вверху была хоть какая-то надежда.
- Да! Теперь мы мало напоминаем чайный клипер, - криво усмехнулся Сергей. - Понавешали портки на мачту...
Я продолжал возиться с продуктами. Отсеялось еще немного.
- Ты что, собираешься вывесить весь свой гардероб? - недовольно спросил Салифанов, наблюдая, как я приспосабливал для "продовольственных" целей футболку.
- А лучше, чтобы все сгнило?
Футболку я подвязал выше штанов, под самый верх А-образной мачты. Теперь издалека создавалось впечатление, шта на топе болтается повешенный, одетый в оранжевую футболку и синие штаны. Веселенькое зрелище! Салифанов хохотал, представляя, как мы теперь выглядим со стороны - черные паруса и удавленники на реях.
- Тебя случайно зовут не Алый Раджа? - веселился Сергей. - Нет, лучше так - капитан Андрюшка Вырви Глаз.
Он придумывал мне все новые и новые кличьки, одну мерзостней другой. Я был пузорезом, носотрйасом, зуболомом, пальцедробом и даже кишкомесом. Тьфу! Надо умудриться додуматься до такого.
|