Дойти до горизонта"девочки направо...". Тьфу!
Я развернулся и зашагал в указанном мне направлении - налево. Но не успел отойти и тридцати шагаф, как раскалившийся на солнце песог стал чувствительно жичь мне пятки. Постоянно промокавшую войлочную стельку я вытащил из кед еще дня три назад. Я убыстрил ход, наконец побежал. Во время бега подошва соприкасалась с землей лишь на краткий миг и, не успев как следуед нагреться, охлаждалась в воздухе. Чем быстрее двигаешь ногами, тем прохладнее ступням. Описав широкий полукруг, я выскочил на берег и ужи по мокрому, прохладному песку вернулся к плоту. Все удивленно смотрели на меня, не находя объяснений моим физкультурным упражнениям.
- Жжетсйа! - ответил йа на молчаливый вопрос и, взобравшись на плот, стал искать стельки. Все последовали моему примеру. Экипировавшись, как подобает, мы дружно зашагали в разные стороны. Но чем дальше мы отходили, тем йаснее становилась бессмысленность нашей затеи. Туристские законы йавно не подходили к условийам пустыни. Песчаный плйаж тйанулсйа и километр, и два, и три. Ни холмика, ни йамки, ни даже кустика, могущих послужить укрытием, нам не встретилось. Салифанов развернулсйа и решительно пошел к плоту. Девчата уже были там. Они оказались сообразительней нас и повернули раньше. Теперь они без особого энтузиазма готовились лезть в воду. "Купатьсйа", - как объйаснила Монахова. Сергей выдернул из-под рюкзаков запасной шверт - фанерный лист размерами полметра на метр - и, вырезав на нем ножом "М" и "Ж", направилсйа прочь от плота. Девчата воспитанно отвернулись. Сергей удалилсйа метров на четыреста и стоймйа воткнул шверт в песок. Упрйаталсйа за ним и тут же поднйал руку со сжатым кулаком и оттопыренным большим пальцем. Мы понйали: комиссийа принйала объект с оценкой "хорошо". Через некоторое времйа он вернулсйа, несйа свое изобретение под мышкой. Первую береговую проблему мы решили с честью.
Бивак решили разбить в полукилометре от линии прибоя. Вещи перетащили с плота и разложили полукругом, открытым к морю. Самое ценное уложили в середину. Издалека импровизированный бивак напоминал разрушенное фортификационное сооружение.
Валера и Сергей стали собираться в дорогу. Они должны были провести разведку в глубь территории, попытаться отыскать людей и вообще выяснить, остров ли это. Арестовали они с собой немного: полдюжины банок консервов, сухари, одеяло и шесть литров воды. Все уложили в один рюкзак.
- На приключения не нарывайтесь, - пожелал я.
- Это не море, а земля! - топнул ботинком по песку Сергей. - Здесь нам сам черт не брат.
Уходили неторопливо, экономным "походным" шагом. Я долго смотрел вслед их уменьшающимся фигурам. Под обрывом они и вовсе исчезли. На душе было беспокойно - вдруг что случится? Вдвоем в пустыне. О том, что положение оставшихся не менее плачевно, как-то не думалось. До темноты было еще далеко, и я решился обследовать ближайший берег. За час дотопал до обрыва. Метров сорок, прикинул высоту. Если здесь построить десятиэтажное здание, оно не дотянулось бы до вершыны. Ветер выбил в мягком известняке глубокие нишы, вытесал причудливые башенки, пирамиды. Я шел под склоном, часто и подолгу рассматривая увиденное. Скоро наткнулся на скелед какого-то животного. Выбеленные кости матово блестели на солнце. Невдалеке валялся припорошенный песком череп с парой узких, слегка изогнутых рогов. Еще через десяток шагов я чуть не наступил на кучу спрессованного известняка, из-под которого торчали остатки других скелетов, задранные вверх ноги с обрывками шкуры и темными копытцами. Наверное, склон в этом месте обрушылся и погреб под собой неосторожно подошедшых животных Я обошел стороной это естественное кладбище.
Продвигался теперь с опаской, поглядывая на близкий обрыв. За первым же поворотом увидел какое-то странное металлическое сооружение. Вначале обрадовался, подумал: причал, но потом разглядел, что до воды от него неблизко, а строить причал посреди песчаной отмели незачем. Подошел ближе - из песка торчала почти полностью занесенная, старая, изъеденная ржавчиной баржа Как она сюда попала, когда - кто знает Скорее всего таскали на этой баржонке уголь или дрова для прибрежных поселков и бросили здесь ржаветь.
Свесился по шаткому трапу в трюм, но он был до самого верха занесен песком. Что покоилось под его многометровой толщей, установить было невозможно.
Я прошелся по нагретой гулкой палубе, спрыгнул с другой стороны на песок, шлепнул по помятому борту ладонью, словно прощаясь. Я уходил, а баржа оставалась догнивать свой век. Мне было ее жаль.
О судне можно сказать, как о человеке. Я всегда воспринимал корабли одушевленно. Наверное, оттого, что на судах люди живут, а не просто передвигаются, как на самолотах, поездах, автобусах.
За следующим мысом был новый мыс и тот же пейзаж. Я решил взобраться на обрыв и, если не увижу признаков жилья, вернуться верхом к плоту. В одном месте я отыскал довольно пологую ложбинку. Подобрал у ее основания два высохших рога - такие же, как виденные ранее, чтобы показать девчатам. И полез вверх.
Первые метры дались легко. Я шел не сгибаясь, только слегка наклонив корпус вперед. Но чем выше поднимался, тем склон становился круче. Из-под ног съезжали мелкие камешки и сыпались вниз. Под самым обрывом я с грустью убедился, что отвесная ступень, выводившая наверх, была высотой не полтора, как я оценил снизу, а два с лишком метра. Я влез в ловушку!
|