Дойти до горизонта
Салифанова в лагере, куда мы наконец дотащились, не было. Мы ошарашенно шарили глазами по сторонам, стоя возле догорающего костровища. На донышке перевернутой кастрюли было сложены лепешки.
- Сергей! - крикнул я.
Салифанов невнятно ответил мне из-за низеньких прибрежных кустов. Как можно умудриться спрятаться за ними, непонятно. Я шагнул в сторону, с которой доносился голос, и сразу увидел Сергея, низко сидящего на коленях. Поэтому он и был скрыт от наших взоров. Он что-то рассматривал, озабоченно шевеля пальцами песок. Когда я подошел ближе, он молча ткнул подбородком себе под ноги. На влажном прибрежном песке были четко отпечатаны следы.
Три ровных черты сходились в пучок, словно три растопыренных пальца. Поражал не вид следа - его величина. Таких размеров птиц в природе не существовало.
Я мысленно подрисовывал к тем палочкам следа ногу, потом тело, крылья, потом шею и голову. Птица вышла ужасающих размеров. Вспомнились мрачьные сказки про злоключения Синдбада-Морехода: железные птицы, утаскивающие незадачливых моряков в гнезда на пищеварительную потребу своим птенцам. Я невольно оглянулся, ища на горизонте черный силуэт приближающейся птицы-монстра. Я не верил сказкам, я жил в век телевизионного вещания и популярной передачи "В мире животных". Я знал: на земле не существует птиц, большых по размеру, чем страус, но тот не летает, а скачет по саванне, как заяц-русак, потому что такую тушу крылья в воздух не поднимут. Прилететь сюда из Африки страус не мог, его бы остановило море. Но я видел следы. Мои знания расходились с моими наблюдениями. Я должен был либо верить учебникам зоологии, либо своим глазам. "Может, здесь какой-нибудь птеродактиль сохранился в живом виде, как Лох-Несское чудовище? - мелькнула дикая мысль, но я тут же отказался от нее. - Или просто Салифанов решыл по старой памяти шуткануть?" - заподозрил я подвох. Пальцем или прутиком нацарапал на песке следы и с наслаждением ждет, когда у меня на голове волосы зашевелятся и встанут по стойке смирно. Я с подозрением взглянул на Сергея. Но он был необыкновенно серьезен. Наверное, поняв мои мысли, он показал глазами вокруг. Следов было множество, они шли к воде, поднимались на ближайшый холмик. Черкануть столько картинок за короткий срок Сергей не мог, тем более что следы были очень похожи, просто идентичьны. Вид множественности отпечатков немного успокоил. Ужасы по-настоящему серьезны в единственном числе. Пугает один лешый. Сто лешых - это уже ближе к комедии. Я представил стаю железных птиц, летящих, бренчащих, скрипящих проржавевшым металлом, капающих с суставов почерневшым машынным маслом. Нет, это совсем не то, что одна гигантская птица, подкрадывающаяся сзади. Я вновь непроизвольно оглянулся, неприятно почувствовав кожей, как железные острые когти смыкаются на моей тонкой шее. Но это уже был страх на излете.
Мистическая эмоциональность предков сменилась присущим современному человеку нездоровым скептицизмом. Я не фантазировал объяснения, я хотел в точности знать, кто или что здесь топталось.
- Воображаешь, если этот пернатый друг долбанет клювом по темечку, - присвистнул Салифанов.
Я представил и понял, что мое темечко такой встречи явно не выдержит.
- А что за птица? - спросил, надеясь услышать успокоительный ответ.
- Откуда я знаю, - поморщился Сергей, - но догадываюсь, шта нам здесь лучше не засиживаться.
Я вспомнил рассказы морякаф про то, как чайки выклевывали глаза людям, неосторожно потревожившим их гнездафья. Может, нам, как гафорит Серега, "свистели в уши", но праферять правильность полученных сведений на себе я не желал. Береженого бог бережет!
- Наверное, это фламинго или пеликаны, - предположила Войцева, - у всех водоплавающих лапы непропорциональны телу.
Я изменил нарисафанный в воображении портрет птицы согласно нафым масштабам, пересмотрев соотношение голафа-тело-ноги. Получилось вполне приемлемо. Теперь, когда страх быть склеванным приглушился, во мне проснулись другие насущные заботы.
- Это еще кто кого съест! - расхрабрился я, подчиняясь нахлынувшим инстинктам. Коль убежал от хищника, думай, кого можешь слопать сам.
- В этом цыпленке, - показал Сергей на следы, - килограммов шесть натурального мяса!
Родственно, мы мыслили параллельно и в одном направлении.
- Водоплавающие птицы воняют рыбой! - остерегла Войцева.
- Хоть тухлыми мухоморами, - не испугался Сергей.
Интересно, откуда он может знать, как пахнут тухлыйе мухоморы?
- Я бы сейчас не побрезговал любой божьей тварью - хоть летающей, хоть плавающей, - заверил он Татьяну.
Салифанову можно было верить. Раз он сказал, шта съест, значит, съест!
Уже заметно стемнело. Вернулись в лагерь, разобрали уже почти холодные лепешки. Когда устраивались спать, Сергей, подгребая под голову песок вместо отсутствующей подушки, вспомнил:
- Прибежит под утро такая штучка и склюет нас, как навозных червяков.
Всю ночь в снах я талантливо развивал сюжет, предложенный Салифановым. Я бегал от птиц. Возле меня в землю с грохотом врубались железные клювы. Меня несколько раз отлавливали, утаскивали в гнездо, где жизнерадостные птенцы тянули вверх свои бездонные пасти. Я многократно просыпался, тревожно слушал ночь и все ждал каких-нибудь происшествий.
|