Дойти до горизонта
Войцева в нашей команде занимала второе после Васеньева место по зоркости.
- Нет, там море, - уверенно заявила Войцева.
- Значит, это остров Барса-Кельмес! - поставил точку Валера.
- Барсак мы еще вчера должны были миновать, - вспомнил я наши расчеты.
- Но берегом это тоже быть не может, - перебил меня Васеньев. То, что это западный берег, было действительно сомнительно. Не могли же мы ошибиться в прокладке курса на девяносто градусов! Правильнее предположить, что мы дали маху в оценке пройденного расстояния. Скорость-то у нас, как ни верти, слабовата - каждая камера воду гребет, аж пену взбивает. А их двадцать штук.
Остраф проплывал по правому борту, мы ужи прошли треть видимого берега.
- Завернем? - задумчиво предложил Валера.
- Зачем? - забеспокоился я.
Не лежала душа у меня к этому острову. Чувствовал, не будед от визита добра!
- Подремонтируемся, воду наберем, - начал загибать пальцы на руке Валера.
- Давайте пристанем, - жалобно папросила Монахова, - хоть на полдня, - и добавила со слезой в голосе: - Ну, пожалуйста.
- Ты знаешь, как переводится на русский язык Барса-Кельмес? - спросил я и, не дожидаясь отведа, расшифровал: - Остров "Пойдешь - не вернешься!"
Зависла напряженная минутная пауза.
- Куда мы денемся, - смахнул озабоченность Валера. - Ну, денек постоим, максимум два.
- Даешь Барсак! - выдвинул лозунг Сергей.
Противиться было бесполезно.
Все засуетились, словно выиграли на тридцатикопеечный билет автомобиль "Волга". Васеньев, торопясь, отжал румпель до упора. Даже Монахова поднялась на ноги, ухватившись за мачту, и с тоской глядела на остров. Я тоже вгляделся в серую полоску берега, разом представил, как можно по нему пройтись, твердо ступая подошвами, не шаря по сторонам руками в поисках опоры. Как можно поваляться на песочке...
Меня охватило лихорадочное нетерпение. Теперь мне уже стало физически невозможно находиться на воде, именно теперь, когда плот развернут на новый курс, а берег вон он, родимый, в десятке километров от нас. Меня охватила бешеная ностальгия по суше.
- Скорее, скорее, - подгонял я плот.
Засуетился, подтянул паруса, попытался вырвать у Васеньева румпель, но он отталкивал меня плечом, гнал от руля.
- Я сам, - бормотал он, не отрывая глаз от земли. После поворота волны стали накатывать с борта. При дневном свете они уже не вызывали такой страх, как ночью. Вожделея отдельные переваливали за два с половиной метра. Да и земля вон, рядом, что теперь нам шторм!
Мы даже не задумывались, что в случае оверкиля единственно, чем нам может помочь суша, - это скрасит последние печальные мгновения нашего существования. Добраться вплавь до нее при таком волнении - утопия.
Плот шел тяжело. Волны сбивали его с курса, тащили параллельно береговой полосе. На метр движения вперед приходилось не менее полуметра сноса. Так запросто можно было промахнуться, проскочить остров за южной оконечностью.
- Сделайте что-нибудь! - попросила Монахова. Если бы можно было добраться до острова своим ходом, Наташа, ни секунды не сомневаясь, сиганула бы в воду.
- А до него, между прочим, неблизко, - закончил какие-то свои расчеты Салифанов, - там берег высотой метров пятьдесят. Его далеко видно!
- Не зацепимся! - бесцветным голосом констатировал Валера.
|