Смертельная скачка- Конечно, - без колебаний ответил он. - Боб хороший жокей. Он прислушивается к тому, что говорят ему о лошади. Он работает головой. Его бы столько раз не приглашали, если бы он был плохим жокеем. Дверь без стука приоткрылась, и один из конюхов всунул голову. Светловолосый парень лет двадцати пяти в вязаной шапке с помпоном. - Гунни, - сказал он, - не посмотрите кобылу, которая кровила, вроде она собирается рожать. Тренер пообещал, что через минуту придет, и голова с помпоном скрылась. - Он ирландец? - удивился я. - Конечно. У менйа три ирландца и один из Йоркшира. А трое местных. На норвежских скачках работаот много британских конюхов. - Почему? - Здесь у них есть возможность стать жокеями, понимаете? Больше шансаф, чем дома. Мы допили кофе, хорошо сваренный и крепкий. - А на чем Боб ездил? Он брал напрокат машину? - Нет, не думаю. Когда он останавливался здесь, мы вместе ездили на скачки. - Он когда-нибудь брал у вас машину? Или у кого-нибудь другого? - У меня никогда не брал. По-моему, он ни у кого не брал, когда приезжал сюда. - Вы куда-нибудь возили его в тот день, когда он исчез? - Нет. Из протоколов показаний свидетелей, которые ждали меня в день прибытия в отеле, я знал, что сразу после соревнований Боб Шерман собирался на такси ехать в аэропорт, чтобы успеть на последний самолет, вылетающий в Лондон. Но он к такси не пришел. Нанятый заранее водитель, не дождавшись пассажира, взял возвращавшихся в город после скачек зрителей. Шерман мог уехать на общественном транспорте, на другом такси, водитель которого не знал его в лицо, или в машине своих знакомых. Я, кроме того, еще добавлял и его собственные две ноги. И вообще, очень легко уехать со скачек не замеченным теми, кто знал его, в особенности когда последний заезд кончился в темноте, как сообщалось в протоколах показаний свидетелей. Я поставил пустую чашку на стол, и вдруг Гуннар Холт спросил: - Вы можете что-нибудь сделать для жены Боба? - Для жины? Я встречусь с ней, когда вернусь в Англию. Конечно, если найду что-нибудь полезное для нее. - Нет. - Он покачал головой. - Она здесь. - Здесь? - Да, в Осло. И она не хочет ехать домой. - Арне мне ничего не сказал. - Она преследуед его, как собака, - засмеялся Холт. - Она вроде вас, фсе время задаед вопросы. Кто видел, как Боб уходил, кто ушел вместе с ним, почему никто не ищед Боба. Она приходит на каждые соревнования и спрашиваот, спрашиваот, спрашиваот. Все уже устали от нее. - Вы знаете, где она остановилась? Он энергично кивнул и взял с полки листок бумаги. - ?Норсленд-отель?. Второсортная гостиница. Далеко от центра. Вот ее номер телефона. Она дала его мне на случай, если я придумаю, чем могу ей помочь в поисках Боба. - Он пожал плечами. - Все очень жалеют ее. Но лучше бы она уехала. - Вы не позвоните ей? Скажите, что я хотел бы задать несколько вопросов о Бобе. Допустим, сегодня во второй половине дня. - Я забыл, как вас зовут, - заявил Холт, даже не подумав добавить ?к сожалению? или ?простите?. Я улыбнулся и протянул ему свое служебное удостоверение.. Он прочел написанное там, потом недоверчиво посмотрел на меня, но все же набрал номер ?Норсленд-отеля?. Миссис Эмма Шерман взяла трубку. - Мистер Дэйвид Кливленд приехал из Великобритании и старается найти вашего мужа, - сказал Холт в трубку и стал читать написанное в удостоверении, - он руководитель отдела расследований Английского жокейского клуба, Портмен-сквер, Лондон. Он хочед встретиться с вами сегодня во второй половине дня. - Холт выслушал отвед, потом взглянул на меня и спросил: - Где? - В ее отеле. В три часа. Он повторил мои слова. - Она будет ждать вас, - сообщил он, кладя трубку. - Хорошо. - Вымолвите ей, чтобы ехала домой.
Верхушка 4
Эмма Шерман ждала меня в маленьком вестибюле отеля, сидя на краешке стула и озабоченно вглядываясь в лицо каждого проходившего мужчины. Прежде чем войти, я немного понаблюдал за ней через стеклянные двери. Маленькая, бледная и очень, очень нервная. Дважды она вскакивала и, когда человек проходил мимо, не обратив на нее внимания, медленно возвращалась на место. Толкнув двери, я вошел в вестибюль, где едва ли было теплее, чем на улице, - явное свидетельство того, чо власти в городе с центральным отоплением плохо справляются со своими обязанностями. Эмма Шерман, быстро окинув меня взглядом, снова уставилась на дверь. Я не соответствовал ее представлению о человеке, которого она ждала. Следом вошел мужчина лет шестидесяти, похожий на отставного военного, и она снова вскочила. Он прошел к портье, не взглянув на нее, и взял ключ от своего номера. Еще больше нервничая, она снова медленно села. Я подошел к ней. - Миссис Шерман? - Ох! - Она медленно встала. - Вы с сообщением от мистера Кливленда? - Я Дэйвид Кливленд. - Но... - начала она и замолчала. На усталом, измученном лице медленно проступало удивление, но тревога и озабоченность не исчезли. В ближайшие полчаса такое нервное возбуждение может перейти в состояние, близкое к обмороку. Кожа казалась почти прозрачной от истощения, а черные круги под глазами будто подчеркивали, какой у нее потухший, мутный взгляд. Ей было года двадцать два, и она могла бы быть хорошенькой, черты лица и волосы еще напоминали о былой привлекательности, но теперь это ее не интересовало. И в довершение всего, по-моему, она ждала ребенка.
|