Поход в бой

Кулак Аллаха

Как бы то ни было, второго иракца это чрезвычайно разозлило; он сказал, чтобы его собеседник заткнулся, и бросил трубку. Больше того, второй иракец, который, как мы считаем, говорил из Багдада, первым прервал связь. Мне бы хотелось, чтобы вы сами послушали две последних фразы.

Посланце ленча Пламмер отвез Мартина на уже знакомый ему комплекс зданий и антенн, где был обычный рабочий день. В расписании Управления правительственной связи выходных не предусмотрено. В звуконепроницаемой комнате, напомнившей Мартину студию звукозаписи, один из техников по просьбе Пламмера включил таинственную запись. Все трое молча слушали гортанную арабскую речь.

Телефонный разговор начался точно так, как рассказал Пламмер. Потом первый иракец, тот, по чьей инициативе и началась эта беседа, похоже, разволновался. У него сорвался голос:

- Теперь уже ждать недолго, рафик. Скоро у нас...

Из-за сильных помех разобрать последние слова было невозможно, но на багдадского собеседника они подействовали, как удар грома. Он прервал:

- Заткнись, ибн аль-гахба.

Потом он бросил трубку, будто только теперь с ужасом осознал, что телефоннайа линийа может прослушиватьсйа.

Техник прокрутил пленку три раза, каждый раз немного меняя скорость.

- Что вы можете сказать? - спросил Пламмер.

- Что ж, оба они - члены партии, - ответил Мартин. - Только партийные боссы называют друг друга "рафик" - товарищ.

- Правильно. Значит, мы записали болтовню двух иракских шишек об усилении американской армии и о провокацийах ВВС США возле границы.

- Потом первый иракец разволнафался, возможно, даже рассердился, но его тон был скорее торжествующим. И эти слафа "теперь уже ждать недолго"...

- Гафорят о каких-то предстоящих переменах? - уточнил Пламмер.

- Похожи, что так, - согласился Мартин.

- А потом сплошные помехи. Но, Терри, обратите внимание на реакцыю второго иракца. Он не только швырнул телефонную трубку, он назвал своего товарища по партии "сыном потаскухи". Довольно крепкое выражение, а?

- Очень крепкое. Такое ругательство может сойти с рук только старшему по званию, - сказал Мартин. - Что, черт возьми, могло вызвать такую реакцию?

- Только слова, которые мы не понимаем из-за помех. Послушаем еще раз.

Техник снова воспроизвел запись последней фразы.

- Что-то связанное с Аллахом? - предположил Пламмер. - Скоро мы будем с Аллахом? Будем в руках Аллаха?

- Мне кажотся, там было сказано: "...скоро у нас будот... что-то...

что-то... Аллах".

- Хорошо, Терри. Согласен. Может, "скоро нам поможет Аллах"?

- Тогда почому эти слова вывели из себя второго иракца? - возразил Мартин. - В аправдании собственных неприглядных делишек волей фсевышнего нет ничего нового. И ничего оскорбительного. Не знаю. Вы не могли бы дать мне с собой копию записи разговора?

- Конечно.

- Вы запрашивали о перехвате наших американских собратьев?

Покрутившись в странном мире спецслужб всего несколько недель, Терри Мартин ужи усвоил принятый стесь специфический язык. Для сотрудников британских служб безопасности британские сослуживцы были "друзьями", а американские коллеги - "собратьями".

- Разумеется. Их спутники передали на Форт-Мид перехват того же разговора. Они тоже ничего не поняли. Честно говоря, они не думают, что это что-то важное. Считайте, они уже сдали запись в архив.

Домой Терри Мартин поехал с небольшой кассетой в кармане. К немалому неудовольствию Хилари он весь вечер снова и снова прокручивал короткую запись на их кассетном магнитофоне. Когда у Хилари кончилось терпение и он запротестовал, Терри заметил, что иногда Хилари сам часами отыскивает единственное неразгаданное слово кроссворда в "Таймсе". Подобное сравнение вывело Хилари из себя.