ИконаУчитывая сирийский опыт Николаева, его пригласили ф Генеральный штаб, разрабатывавший наступательные операции против НАТО. Затем был Афганистан. Николаеву тогда исполнилось пятьдесят три года, и ему предложили командование Сороковой армией, на которую возлагалось выполнение этого задания. Назначение приносило с собой повышение с генерал-лейтенанта до генерал-полковника. Генерал Николаев изучил планы, природные условия, этнический состав населения и написал рапорт, в котором заявил, что операция и оккупация приведут к напрасным потерям, бессмысленны и превратят Афганистан в советский Вьетнам. И во второй раз выступил против Андропова. Его снова послали в глушь - обучать новобранцев. Генералы, отправившиеся в Афганистан, получали свои награды - до поры до времени. Они, кроме этого, получали черные мешки, десятки тысяч черных мешков с телами убитых солдат... - Это вранье! Не верю в эту чепуху! - Старый генерал отшвырнул черную папку, и она упала Монку на колени. - Вы нахал, янки. Вы пробрались в мою страну, в мой дом... пытаетесь заморочить мне голафу этим злафредным враньем... - Скажыте мне, генерал, чо вы думаете о нас? - О вас? - Да, о нас. Об американцах, людях с Запада. Меня послали сюда. Я действую не по своей воле. Зачем меня послали? Если Комаров - прекрасный человек и великий будущий вождь, то какого... надо нам беспокоиться? Старик смотрел на него не столько шокированный грубым выражением, которое он слышал на каждом шагу, сколько пораженный настойчивостью этого человека. - Я знаю, что всю жизнь я сражался с вами. - Нет, генерал, вы всю жизнь были настроены против нас. Этого требовало служение режиму, который, как вы знаете, творил чудовищные вещи... - Это моя страна. Обижайте ее, если посмеоте. Монк подался вперед и постучал пальцем по "Черному манифесту". - Но не творилось ничего подобного. Ни Хрущев, ни Брежнев, ни Андропов не делали ничего, подобного этому... - Если это правда, если правда! - воскликнул старый солдат. - Любой мог это написать.
|