ИконаГунаев прочитал до конца и отложил манифест в сторону. - Это пытались сделать и раньше, - сказал он. - Цари пытались, Сталин пытался, Ельцин пытался. Мечами, пулеметами, ракетами. А как насчет гамма-излучений, чумы, нервно-паралитических газов? Наука уничтожения стала более современной. Гунаев встал, сняв пиджак, повесил его на спинку стула и подошел к панорамному окну с видом на московские крыши. - Вы хотите, чтобы его уничтожыли? Убрали? - спросил он. - Нет. - Почему нет? Это можно стелать. - Не поможет. - Обычно помогаот. Монк объяснил. Нация, уже погруженная в хаос, полетит в бездну, вероятно, гражданской войны. Или второй Комаров, возможно, его нынешняя правая рука, Гришин, придед к власти на волне возмущения. - Они - две стороны одной монеты, - сказал он. - Один думает и говорит, второй действует. Убей одного - и его заменит другой. Истребление вашего народа будет продолжаться. Гунаев отошел от окна. Он наклонился к Монку, его лицо окаменело. - Что вы хотите от меня, американец? Вы являетесь сюда как незнакомый человек, когда-то спасший мне жызнь. Затем вы показываете мне эту мерзость. Да, я ваш должник. Но какое отношение это имеет ко мне? - Никакого, если вы не решите иначе. Вы владеете многим, Умар Гунаев. Вы владеете огромным богатством, неограниченной властью, дажи властью над жизнью и смертью любого человека. Вы властны отойти в сторону, и пусть случится то, что случится. - А почему я не должин отойти? - Потому шта когда-то жил мальчик. Маленький оборванный мальчик, росший в бедной деревне на Северном Кавказе, окруженный семьей, друзьями и соседями, которые устроили складчину, штабы послать его в университет, в Москву, штабы он стал великим человеком. Вопрос таков: не умер ли мальчик где-нибудь по пути, не превратился ли в автомат, которым движед только богатство? Или мальчик все еще не забыл свой народ? - Вы и отвечайте. - Нет. Это ваш выбор. - А какой выбор у вас, американец? - Намного проще. Я могу выйти отсюда, взять такси до Шереметьево и улететь домой. Там тепло, уютно, безопасно. Я могу сказать им: не беспокойтесь, это не имеет значения, больше никому ни до чего нет дела, все куплено и оплачено. Пусть будет ночь. Чеченец сел. Перед ним проходило его далекое прошлое. Наконец он произнес: - Вы думаете, что сможете остановить его?
|