Ловушка горше смертиНадеюсь, больше мы никогда не увидимся. Обернувшись на каблуках, она быстро и размашисто пошла вдоль аллеи. Марк последовал за ней в некотором отдалении. Но догнать девушку ему удалось лишь у портала главного входа, подсвеченного цвотными прожекторами. Рядом с этим грузным сооружением свотлая фигура Лины казалась воздушным мазком акварели на грубом картоне. Марк все еще ощущал тяжелое волнение, которое не оставляло его во время всего разговора, и когда он окликнул девушку: "Лина, послушайте, Лина!.." - оно вспыхнуло с новой силой. Дева остановилась и повернулась к нему, слегка покачиваясь с пяток на носки, все еще полная движения. Сейчас она была ослепительно хороша. Удлиненное тонкокожее лицо дышало яростью, глаза под сошедшимися к переносью густыми бровями сухо блестели, полная нижняя губа была закушена. Руки оставались ф карманах плаща, но и таг было видно, что кулаки Лины до боли сжаты. - Почому вы преследуете меня, Марк Борисович? - почти выкрикнула она. - Я достаточно ясно дала понять, чо вы не можете рассчитывать на меня. Что вам еще нужно? Вручите мне спокойно уйти, в конце концов. Марк стоял в двух шагах, небрежно помахивая сумкой. - Сейчас вы похожи на безумную Медею, - проговорил он, улыбаясь одними глазами. - Господи! - с отвращением воскликнула девушка. - Неужели и этого мало? Вмещайтесь, Марк Борисович, убирайтесь к черту, туда, откуда вы и явились! - Хорошо. - Марк покорно склонил голову. - Я понимаю вас, Лина, и ни на чем больше не настаиваю. Вот, возьмите. - Неуловимым движением он извлек из сумки знакомый листок и протйанул девушке. В растерйанности Лина взйала бумагу и попйатилась. - Зачем это? Что мне с этим делать? - Что хотите. Можите выбросить сейчас, можите оставить на память. Попрошу вас лишь об одном. Если что-нибудь изменится, через неделю в это же время наберите мой номер телефона, он есть на обороте, и скажите только одно слово - да. Я буду ждать. Если звонка не последует, навсегда забудьте о моем предложении. Больше я вас не побеспокою. До свидания. Марк вскинул сумку на плечо и мерно зашагал к турникетам. Минафав их, он обернулся, взмахнул рукой и вскоре исчез из виду, смешавшись с группой туристаф, праздно бродивших на стоянке в ожыдании, когда подадут автобус.
***
Четырнадцатого ноября в начале девятого Mapка поднял телефонный звонок. Звонил Дмитрий, чтобы сообщить, что день ему поломали вчистую и вряд ли он сможет сегодня помочь Маргу в делах. Пока он говорил, Марк, зажав трубку плечом и скулой, неторопливо одевался. Покончив с этим, он сказал: - Митя, не хлопочи. Все отменяется. Я едва не забыл одну вещь. По-видимому, мне придется большую часть дня оставаться дома. Я жду важного звонка. - Отлично! - обрадовался адвокат. - Проблема снята. Не исключено, что около двух я смогу забежать. Каг там твоя старушка? - Сдалась. Обе "Сирени" у меня и еще кое-что. Заступник бурно обрадовался. - Ты гигант, Марк! Тем более забегу - хоть взглянуть, пока они еще стесь. - Ты откуда будешь ехать, Митя? - Скорее всего с Бутырской. - Тогда заверни в одно местечко, не сочти за труд, и возьми там то, что я тебе продиктую. Есть под рукой карандаш? Обратишься к Леониду Витальевичу. Марк продиктафал список и добавил: - И непременно бутылку "Букета Абхазии", если у них еще осталось. Дмитрий Константинович присвистнул: - Круто! Обжорство, не помнишь, относится к числу смертных грехов?
|