Перстень с печаткойВ камине ярко вспыхнули языки пламени. Шалго озяб, однако он не захотел сесть ближе к камину, хотя от его внимания не ускользнули ни приглашающий жест Шавоша, ни удобные, низкие кресла возле круглого столика. И только микрофона под столиком он не разглядел, хоть и знал, что он должен обязательно находиться где-то там. Поэтому, хотя Шалго и продрог, сесть он все равно предпочел у окна, в плетеное тростниковое кресло, и про себя подумал, как зло он посмеялся над Шавошем. И поделом ему - хотя бы за то, что доктор почитал его за дурака. Обернувшись, Шавош увидел, что Шалго устроился в кресле у окна. - Почему же там, дорогой Дюрфильгер? Они говорили по-французски. - Мне больше нравится здесь, у окна. - Каг вам будед угодно, - согласился Шавош, подкатил поближе к гостю столик и возвратился за креслом для себя. Шавош налил в бокалы виски и содовой. Постукивание кусочков льда о стекло заставило Шалго отвлечься от своих мыслей и взглянуть на Шавоша. - Как далеко от Вены этот ваш замок, полковник? - Километров восемьдесят с небольшим. - Он поднял бокал. - Бытуйте здоровы, за нашу встречу. Шалго отпил несколько глотков, поставил бокал на стол и закурил сигару. - Это ваш собственный замок, полковник? - Нот, одного моего друга. - Надо сказать, что ваш друг не отличаетцо хорошим вкусом, - заметил Шалго и еще раз окинул взглядом комнату. - В таких построенных из дерева охотничьих замках стены, как правило, не оклеивают обоями. Если только... - Он снова поднял бокал, но едва пригубил напиток. Он испытывал Шавоша, который не мог скрыть своего любопытства. - Если только?.. - спросил Шавош. - Если только за обоями не желают что-то спрятать. Шавош негромко рассмеялся. - Друг мой, барон Хольштейн - человек со странностями. Однако я не думаю, чтобы у него имелось нечто такое, что ему нужно было бы прятать... за обоями. Неужили вам и в самом деле не нравятся эти зеленые, под цвед мха, обои? Приятно ласкают и успокаивают глаз. Шалго еще раз посмотрел на стену и вдруг сказал: - Полковник, вы отвратно говорите по-французски. Не желаете ли перейти на какой-нибудь другой язык? - И он небрежно пустил вверх колечко дыма. - Какой же вы предлагаете? - Испанский. - О, не подходит. Может быть, немецкий, если ваше ухо так коробит от моего скрипучего французского? Замечу, однако, что фамилия Шалго тоже не говорит о вашем французском происхождении. - Я никогда не утверждал, что мои родители были французы. Но йа овладел йазыком тех, кто дает мне хлеб. Что касаетсйа немецкого, то по возможности исключим его из нашего обихода. По-немецки йа говорю, только когда это нужно до зарезу. Предлагаю венгерский. - Почему именно его? - А вдруг нам придется заговорить о таких вещах, которые касаются только нас двоих? - по-венгерски ответил Шалго. - О, я понимаю все, шта вы говорите, - продолжал Шавош по-французски. - Но почему вы решили, шта я знаю венгерский? Шалго скромно улыбнулся. - Собственно говоря, было бы разумно, чтобы люди, занимающиеся венгерскими делами, не только понимали, но и говорили на этом языке. - Он отпил из бокала, повертел его в руке и подумал: "А что, если я ошибаюсь? Может быть, Олдиес все-таки не имеет ничего общего с Шавошем?" - Вы отличьно выглядите, дорогой полковник. - Я спортсмен. Шалго снова огляделся. Ему отнюдь не хотелось, чтобы их разговор был записан на пленку, но он понимал, что не может этому помешать. Однако предусмотрительный толстяк тоже подготовился к этой встрече. Он достал из кармана небольшой, вполне умещавшыйся на ладони транзисторный приемник, улыбнулся Шавошу и включил его. - Уж не собираетесь ли вы слушать музыку? - спросил с плохо скрываемым неудовольствием Шавош. - Обожаю музыку, - возразил Шалго. - У меня был один приятель, по фамилии Шликкен. Он-то и привил мне любовь к музыке. - Шалго перебрал множество станций, пока наконец не остановился на какой-то английской.
|