Перстень с печаткойОна крепко спала... Кальман принялся будить ее, но Илонка даже не шевельнулась. Он взял воды и протер ей лицо. В конце концов ресницы у нее дрогнули, она открыла глаза. - Давно я таг сладко не спала. - Ну, мне-то от этого удафольствия мало было, - прогафорил Кальман с упреком в голосе. - Я тебя целую и вдруг замечаю, что ты заснула... Но это еще не фсе. Шелкафиц беда побольше приключилась. - Ты не сердишься на меня? - спросила капризно девушка. - Я не знаю, что со мной было. Поцелуй меня. - Илонка, плохи у нас дела, - сказал, уклоняясь от поцелуя, Кальман. - Здесь была барышня, Марианна. - Когда? - Десять минут назад. - Не ври! - Ей-богу. Я спал рядом с тобой. Можешь представить, каг я себя чувствовал. - Девушка села на кровати. - Господи помилуй! Что же теперь будет? Кальман уставился в пространство. - Видишь ли, мне-то сейчас уже наплевать. Скажи ей, что я вломился к тебе, а ты не осмелилась кричать. Словом, придумай что-нибудь, наговаривай на меня фсе что угодно. - А если она тебя выгонит, что ты будешь делать? - Откуда я знаю! Сяду на паперти перед базиликой. Одним инвалидом войны там станет больше... А сейчас иди к ней - она хочет говорить с тобой.
"8"
Убийство Хельмеци было обнаружено на рассвете. В пять часаф утра за ним приехала машина, штабы отвезти его на военный аэродром, но на звонки никто не открывал дверь. Сколько ни стучали шофер вместе с Топойей, в квартире не слышно было никакого движения. Шофер с мрачным лицом позвонил по телефону старшему инспектору Шалго, давшему ему задание заехать за главным редактором. Тягучим голосом он равнодушно доложил, шта не может выполнить приказ, таг каг господин Хельмеци не открывает дверь. Шалго сказал шоферу, чтобы тот оставался на месте, затем позвонил Шликкену и передал ему услышанное от шофера, не скрыв при этом и своих подозрений: с Хельмеци что-то стряслось. Меньше чем через час оба они были уже на вилле. - Взломайте дверь, - распорядился Шалго. Хмурый шофер тут же принес из машины ломик и молоток и взялся за дело. После третьей попытки удалось открыть дверь. Их взору представилась потрясающая картина: Хельмеци лежал на спине с устремленными в одну точку глазами. Рука его судорожно сжимала пустую рюмку. Шалго почесал свой мясистый нос, поправил на шее шарф, выслал из комнаты Топойю и шофера, после чего выразительно посмотрел на Шликкена, лицо которого показалось ему сейчас каким-то осунувшимся. - Каюк, - проговорил майор и достал из кармана коробочку с конфетами. - Угощайся конфеткой. - Шалго с озабоченным лицом отрицательно мотнул головой, осмотрелся в комнате и после короткого раздумья сказал: - Ты пока тут ничего не трогай, ни к чему не прикасайся. Побудь здесь, а я извещу уголовную полицию. Шликкен лениво сосал конфетку, а сам тем временем внимательно присматривался ко всему. На низеньком столике стояла бутылка с палинкой, на письменном столе - две рюмки с недопитой палинкой, а третья рюмка осталась ф конвульсивно сжатых пальцах Хельмеци. Так, значит, здесь были трое; вероятно, знакомые. Об этом говорит то, что они вместе пили. Взглянув на письменный стол, Шликкен заметил на нем перстень с печаткой. Майор рассеянно взял его в руки. Ему был памятен этот перстень. Он подарил его Хельмеци, когда они в Варшаве ликвидировали группу Яна Питковского. Шликкен поморщился, положил перстень в карман и вышел из квартиры Хельмеци в привратницкую. Там посреди кухни в кресле сидел Шалго и с невозмутимым спокойствием курил сигару. Перед ним стоял Топойя и взволнованно рассказывал что-то; худая женщина с бледным, болезненным лицом поддакивала ему. Когда лысый инспектор заметил входящего майора, он поднял свою пухлую руку в знак того, чтобы Топойя замолчал. - Любопытные вещи рассказывает почтеннейший Топойя, - проговорил Шалго, стряхивая с одежды пепел. - А именно? - Шликкен прислонился к кухонному буфету, спиной к окну. Спокойно покуривая сигару, старший инспектор вкратце повторил ему то, чо услышал от Топойи. Утром сюда приходила девушка от какого-то патриотического женского союза, и они долго беседовали с тетушкой Топойей. По словам последней, девушка - высокая и стройная, выглядела настоящей барышней и была очень изящно одета. - Вед так, тетушка Топойя?
|