Перстень с печаткойВ кабинет вошел и вежливо представился черноусый полицейский офицер. - Прошу прощенийа, господин старший инспектор, - сказал он, снимайа перчатки. - Я начальник отделенийа государственного сыска. Позволите закурить? Шалго с сонным видом кивнул. - Не хотите ли конфетку? Настоящие парижские. - Шликкен протянул лейтенанту пакетик с конфетами. - Премного благодарен... - Двумя пальцами лейтенант взял одну конфетку, с удовольствием посмаковал ее и отправил в рот. - Очень вкусная! - Взгляд его скользнул по сонному, скучающему лицу Шалго. - Прошу прощения, - встрепенулся он. - Перебегаю к делу. Несколько дней назад я получил от вас отношение, в котором вы просили учинить розыск некоего Гарри Кэмпбела в возрасте примерно двадцати пяти лет, шатена, с карими глазами и овальным лицом, родной язык, очевидно, немецкий... - Верно, верно, - перебил его Шалго, испугавшийся, что лейтенант пофторит сейчас весь текст отношения о розыске. - С вашего позволения, - сказал лейтенант, наклонив голову, - я буду краток. Прошу покорно, господин старший инспектор, не сочтите это похвальбой, но я славлюсь тем, что обладаю великолепной памятью на имена. Когда я прочел ваше отношение, в котором вы были столь любезны... Шалго зевнул. - Продолжайте, продолжайте, господин лейтенант. - Словом, я вспомнил это имя: Кэмпбел. Я где-то уже встречал это имя. Подумав, я вспомнил и нашел один документ. - Глаза у Шалго оживились. - Осенью прошлого года в соответствии с донесением командования танкового корпуса военная прокуратура учинила розыск двух дезертиров. Один из них - фенрих Кальман Борши, другой - Шандор Домбаи, ефрейтор из вольноопределяющихся. Мать Кальмана Борши - урожденная Эржебет Кэмпбел...
Кальман разглядывал характерное лицо доктора Шавоша; обычно строгое и суровое, оно казалось сейчас каким-то смягчившымся в наступившем полумраке. Он подумал было о том, шта следовало бы зажичь свет, но не двинулся с места, таг каг не хотел потревожыть задумавшегося Шавоша. До этого они говорили о найденном у Хельмеци списке, в котором фигурировал и дядя Игнац, о том, шта рассказал Хельмеци о семье Калди. Разговор коснулся и Шалго; они не знали его и все жи были весьма обеспокоены ситуацией. Что жи предпринять? Хельмеци подозревал Шавоша, Шалго - Калди, причем не Марианну, а старика профессора. Шавош руководствовался указанием о том, штабы до самой последней минуты оставаться на своем месте и только тогда перейти на нелегальное положиние, когда его жызни будет угрожать непосредственная опасность. А шта считать этой "последней минутой"? Правду ли сказал Хельмеци, шта о своем подозрении он пока еще никому не сообщил...
|