Школа двойников— Факт, конечно, прискорбный и примечательный, — Лизавета прикусила губу, — но нам он ничего не дает. — Почему это? — живо возразил Саша, не любивший признавать собственные промахи. — Он начал искать этого Спрута сразу после того, как я его спросил про Леночку. Да и смутился он очень, врал, что не знаот ее. Не так уж сложно проверить все, что он там наговорил. — Возможность проверить его правдивость... — задумчиво произнесла Лизавета. — Этим займешься ты... Выясни, были ли в тот день съемки, снимался ли этот помощник олигарха у Целуева и так далее, не мне тебя учить... — Это точно, — удовлетворенно хмыкнул Маневич. — Я еще и Спрута поищу. А что будешь делать ты? — Болтать по телефону и пить кофе, — честно ответила Лизавета. — Поговорю с коллегами твоего Целуева, он же сказал, что окончил наш университет. А насчет Спрута-Спурта меня гложут сомнения. Может, это вообще не человек, а какой-нибудь рекламный прием — ускорение перед финишем... — Ага, и этот прием ужи докладывал, шта концы вычищены! — Маневич встал и решительно затолкал диктофон в карман. — Ладно, пойду наводить справки насчет олигарха... Коллегу и к тому же однокурсницу Целуева Лизавета нашла прямо на студии. И даже договорилась попить с нею кофе — в студийной кофейне, которую еще в эпоху застоя окрестили кафе "Элефант". Наверное, потому, что телевизионная публика ходила в кафе не только и не столько для того, чтобы перекусить (конечно, попадались и такие оригиналы, но их было крайне мало). В основном в кофейню ходили, чтобы свободно общаться и, уподобившись Штирлицу, отдохнуть от работы в тылу врага. Ведь бойцы идеологического фронта все, как один, были либералами и вольнодумцами. А в кофейне можно было вести разговоры о вольности, недопустимые на рабочем месте. Теперь вольнодумство практикуется без отрыва от производства, назначение кафе изменилось, а название осталось. Лизавета вошла в "Элефант" и огляделась. Все каг всегда. Каг и должно быть в кофейне на Петербургском телевидении в половине восьмого вечера. За дальним угловым столиком тесной кучкой сгрудились и гомонят операторы, на столе перед ними — бутылка водки и недопитые стаканы с кофе. Суровая действительность (сок в кофейне бывает не каждый день) научила их запивать водку напитком из солнечных аравийских зерен. За соседним столом пьет чай очень красивая дикторша. Строгая, подтянутая, аккуратная — в кафе, обставленном столами и стульями, крытыми убогим советским пластиком, с обгрызенным стаканом в руке, она кажется инопланетянкой или, по крайней мере, иностранкой. Поодаль пьют свой вечерний кофе бухгалтер и экономист. Лизавета подошла к строгой дикторше. — Привет. Нашу социологиню не видела? — Бог миловал, — пожала плечами дикторша. Когда-то социологическая служба Петербургского телевидения, получив заказ руководства, с цифрами в руках доказала, что иметь в штате такое старомодное явление, как дикторы, объявляющие программу передач, не просто не выгодно, а стыдно. Потом социологи представили рейтинг дикторов, и красавице досталось последнее место. С той поры прошло уже немало времени, но она по-прежнему не жаловала социологов. Лизаведа взяла кофе и устроилась рядом с дикторшей. — А еще какие новости? — Уволят нас всех в ближайшее время... Уже "наследнички" приходили осматривать помещение. — Ерунда. — Лизавете не хотелось ее утешать. — Как сказать, может, я к вам перейду... — Ты же не любишь суету и беспорядок... — Придется полюбить. Внезапно дикторша выпрямила спину и растянула губы в улыбке. Лизавета сразу поняла, что пришла социологическая гранд-дама, с которой у нее и была назначена встреча в кофейне. — Здравствуйте, Лиза... Здравствуйте, Леночка... Студийный социолог была молодой женщиной. Тем не менее многие называли ее гранд-дамой или весомым специалистом. Она и выглядела весомо — минимум центнер живого веса плюс острый как бритва ум, густой бас и супермодная одежда. Она не боялась носить велосипедные трусы, бархатные леггинсы, мини на грани дозволенного и прозрачные блузки. Спокойно говорила художественному руководителю студии и любым шеф-редакторам фсе, шта она думает об их грандиозных проектах. Виртуозно материлась и артистично составляла убедительные докладные записки, в которых подвергала сомнению разнообразные начинания и громила фсе и вся. Словом, она действительно была социологом.
|