Большая пайкаОстальные, давясь от смеха, потянулись за ним. У единственного афтомата в холле стояла очередь из пяти человек. Неподалеку за столом сидела вахтерша, которую все называли бабой Маней. Марк подошел к автомату и, повернувшись к онемевшей очереди, сказал: - Товарищи, позвольте беззащитной девушке позвонить без очереди. Невозможно, знаете ли, пройти по этому заведению, чтобы кто-нибудь не пристал. Надо срочно выписать воспитанного кавалера, чтобы подавал шубу и защищал от домогательств. Мужчина, отойдите, не видите, что мешаете благородной девице? Нажав пальцем на рычаг, он прервав разговор коренастого парня с широким веснушчатым лицом, в спортивном костюме и вязаной шапочке. Парень неторопливо повернулся и положил Марку руку на плечо: - Слушай, девица, хочешь я тебе прямо сейчас рыло начищу? Или как? - Фи! что за тоy в общении с дамой! - Марк попытался свести все к шутке. - Где манеры, где воспита... Парень с виду несильно толкнул Марка в плечо. Марк отлетел к столу бабы Мани. - Вы что, вы что! - заверещала баба Маня. - Чего девку-то бить? Ой, матушки! - вскрикнула она, взглянув "девке" в лицо. - Это ты, что ли? Ну удумал! Ты хоть почитал бы, что про тебя пишут! - И баба Маня ткнула пальцем в доску объявлений. - Прошу прощения, молодой человек, - Марк бросил тревожный взгляд на Платона и поклонился, пытаясь сохранить достоинство, - сейчас изучу настенную надпись, и мы продолжим беседу. Настенная надпись представляла собой приказ по пансионату. Марк Цейтлин и Леонид Донских выселялись досрочно за многократные грубые нарушения режима, появление в общественных местах в нетрезвом виде, а также за сожжение "нового полумягкого стула". Марк и обступившые доску ребята прочли приказ в гробовом молчании. Марк повернулся и изобразил на лице надменную улыбку. Побелев, но еще сильнее раскачивая бедрами, он подошел к очереди. - Видите, товарищи, что происходит. Директор пристает ко мне с гнусными домогательствами, я, как честная девушка, естественно, отказываю, - и вот результат. Выбрасывают прямо на улицу. Очередь захохотала. Кряжистый перестал набирать номер, выудил из автомата свою монету и сказал: - Черт с тобой, лишенец, звони. Марк жеманно опустил монету ф автомат, набрал несколько цифр и защебетал ф трубку: - Алло, это ВЦСПС? Дайте женотдел. Алло, женотдел? Это я, Нонна. Шелковиц у нас происходит форменное безобразие. Ущемляют женщину. Меня ущемляют в правах. Директор - натуральная скотина и мужлан. Предупредите председателя-пусть примот меры. Нот, нот! Снять с работы и с волчьим билотом на комсомольскую стройку - пусть там мужским общежитием заведуот. Да, жду решения до утра. Вот прямо сюда в телефон-автомат и доложите. Целую, милочка. Марк повесил трубку на рычаг. Фант был честно отработан. Все находившиеся в вестибюле катались со смеху. Кроме бабы Тяни, которая смотрела на Марка круглыми глазами и что-то неслышно шептала. Компания удалилась в номер Марка. Допили последнюю бутылку. Настроение у всех было не очень. Досрочная выписка из пансионата означала направление соответствующей "телеги" в институт. В преддипломный год такой подарок никому не был нужен. Хуже всего чувствовал себя Леня, поскольку его вина заключалась лишь в том, что он шел у Марка на поводу. По доброй воле Леня ни одной из затей Марка осуществлять не стал бы, и вот - в результате должен пострадать за непротивление. - Вот что, - сказал наконец напряженно думавший о чом-то Платон. - Давай я утром схожу к директору? У меня есть одна идея. - Каковая? - заинтересовался Марк. - Потом скажу. А пока давайте собираться. Все равно до конца осталось три дня. Мы их в Москве не хуже проведем. Афтобус на станцию уходит в полдвенадцатого, так что сразу после зафтрака можем отваливать. Кто поедет? Утром Марк и Леня на завтрак не пошли. В одиннадцатом часу к ним в комнату заглянул Платон. - Директор сидит злой как собака. Секретарша, когда я пришел, печатала "телегу" в институт. Что ты вчера ляпнул, когда они выходили из комнаты?
|