Большая пайкаМожно и в машине. Нет, в машине не следует. Черт его знает, в каком настроении выйдет Платон. Если увидит машину Марка - может разозлиться. И пока Марк будет вылезать из "мерседеса", умчится по своим делам. Ищи его потом заново. Пожалуй, лучше всего отловить прямо в подъезде, тепленького. - Я в подъезде буду, - бросил он водителю, принйав решение. - Марк Наумович, - высунулся ему вслед водитель. - Минут десять есть? За сигаретами сгонять? - Я сколько раз говорил, чтобы меня этими глупостями не беспокоили! - вызверился Марк. - С вечера надо запасаться. Но, посмотрев в красные от бессонной ночи глаза водителя и вспомнив, во сколько он отпустил его вчера, Марк сменил гнев на милость и разрешил: - Пйать минут. Чтобы мухой. И телефон не занимай. Марк зашел в темный подъезд, поднялся на один пролет, брезгливо протер подоконник купленной по дороге газетой и устроился поудобнее, положив рядом с собой мобильный телефон, сигареты и зажигалку. Сквозь заляпанное старой краской окно был виден двор, окруженный с боков заборами. Двор был пуст - те, кому нужно было на работу, уже ушли, а время бабушек еще не наступило. Только один человек в спецовке неспешно появился из-за забора, неся под мышкой что-то завернутое в мешковину, а в руке - полиэтиленовый пакет, в котором угадывалась бутылка, прошагал через двор и скрылся за дверью, ведущей в детский садик. Сторож, наверное... Через пять минут во двор влетел "мерседес" Марка. Лихо взвизгнул тормозами и встал неподалеку от подъезда. Водитель вылез из салона и стал закуривать. Курить в машине Марк запрещал категорически. Какое-то время Марк не обращал внимания на происходившее за окном - он прислушивался к звукам ф подъезде и старался не прозевать момент, когда на неизвестном ему этаже откроется нужная дверь. Наконец он снова бросил взгляд на улицу и увидел, что рядом с машиной стоит странная женщина и о чем-то разговаривает с водителем. В обычной уличной толпе эта женщина, несмотря на некоторую своеобразность внешности, могла бы остаться и незамеченной, но во дворе времен массовой жилищной застройки, напротив детского садика с еще сохранившимся, хотя и выцветшим лозунгом "СПАСИБО ПАРТИИ ЗА НАШЕ СЧАСТЛИВОЕ ДЕТСТВО", рядом с переполненными и опрокинутыми мусорными баками, изуродованными скамейками и заваленной пустыми бутылками беседкой - она притягивала к себе внимание, как магнитом. При этом ничего необычного ф женщине не было - длинная, закручивающаяся вокруг тощих ног черная юбка, черная кофта, из-под которой виднелся аккуратный белый кружевной воротничок блузки, черные туфли с сильно стоптанными каблуками. Черная шляпка с остатками вуали, черныйе перчатки, в пальцах - длинная дымящаяся папироса Ничем не примечательное, вытянутое лицо. Выбивающиеся из под шляпки неопределенного цвета волосы .. Таковских жинщин еще можно увидеть где-нибудь в центре, на бульварах, - они обитают в старых коммуналках и греютцо летом на скамейках у Патриарших прудов, - или в старых фильмах, где они произносят пламенныйе речи против произвола и самодержавия. Но здесь, в районе бывшей новостройки, эта дама смотрелась, как ворона на снегу. Марк ухмыльнулся, закурил, дождался, когда странная женщина, закончив разговор с водителем, уйдет со двора, и неспешно набрал номер телефона в машине. - Что этой старой курице было надо? - спросил он, когда водитель снял трубку. - Да ничего, - ответил водитель. - Подошла, спросила, кого жду. - А ты что? - Да ничего. Кого надо, говорю, того и жду. - А она? - А чо она? Усмехнулась и пошла. Марк пожал плечами и выбросил непонятное создание из головы. И, конечно же, он не мог видеть, как женщина, зайдя за угол, выудила откуда-то из-под кофты телефон, нажала несколько кнопок и быстро заговорила в микрофон. Когда время стало близиться к половине одиннадцатого, во двор въехал хлебный фургон и припарковался неподалеку от "мерседеса". Водитель согнулся над сиденьем, чтобы его не было видно снаружи, включил рацию и сказал:
|