Большая пайка- Да вроде ничего. - Нет, шта-то ты сказал. Он убежден, шта ты обещал поставить его на место, и просто булькаед от ярости. Какой-то сопляк, говорит, меня, заслуженного человека... И так далее. Я ему сказал, шта сам был в комнате, ничего такого не слышал, наверное, его не правильно информировали. Тут директор мне и говорит: а то, шта он вечером в Москву звонил, в ЦК КПСС, и требовал снять меня с работы, - это тоже не правильно информировали? - Ну, баба Тяня! Ну, разведка у них поставлена! - только и смог прокряхтоть Марк. - В общем, я сообразил, чо тут можно уцепиться. Я директору и говорю, чо человек ты, конечьно, дерьмовый, со всеми здесь отношения испортил, но родственник у тебя - большая шишка. И звонил ты как раз родственнику, просил заступиться. Поэтому наказать тебя надо, и надо выгнать отсюда в три шеи. Но ты больше не будешь звонить родственнику, а директор не пошлот "телегу". Показательно в таком ключе. Директор еще поупирался, потом сообразил, что, выгнав тебя и не написав кляузу, он и авторитот сохранит, и неприятностей не будот. Помимо прочего, я ему пообещал, что с тобой уедот вся гоп-компания. Так он вообще на седьмом небе. - Платоша, а он не обманет? - обеспокоился Марк. - Не должен, Смысла нет. И потом - ты ведь ничего не теряешь. В том плане, что ситуацию уже не изменишь. Будем считать, что баба Маня его здорово пуганула. А вообще, есть одна идея. Дай двушку. Платон забрал у Марка несколько двухкопеечных монет и побежал вниз к автомату. Через десять минут он вернулся. - Все ф порядке. Через сорок минут будь готов к отъезду. - Так до автобуса еще час, - не понял Марк. - А ты поедешь не автобусом. Свои лыжи отдай Лене. И жди нас всех на станции. Все, больше ничего не обсуждаем, а то мы с Серегой не успеем собраться. Ровно через сорок минут жду тебя в холле. Когда Марк спустился в холл, он сначала увидел сверкающую белую "Волгу" у главного корпуса и только затем Платона, который стоял у двери. Марк подошел к Платону. - Сейчас ты выйдешь на улицу, - тихо сказал Платон. - Не вздумай хвататься за дверную ручку машины. Водитель выскочит из кабины, возьмет у тебя рюкзак и откроет дверцу. Прежде чом садиться, посмотри - просто посмотри, но чтоб было заметно - в сторону директорских окон. И все. Присядешь, водитель закроет за тобой дверцу, и поедете. На станции подождешь нас. Расчет Платона состоял в том, что директор, конечно, не пропустит появления на территории пансионата машыны, у которой в номере буквы МОС. Это поддержит версию о наличии у Марка неких могущественных заступников. А достать машыну было очень просто - друг детства Платона Муса Тариев работал шофером в Управлении делами Совмина, и договориться с ним ничего не стоило. Топ-топ, топает малыш... Сейчас уже смешно вспоминать, как все начиналось. Смешно вспоминать первую зарплату, выплаченную за счед распродажи подержанной конторской мебели, что осталась в наследство от папы Гриши; битые старые "Жигули" и "Москвичи", на которых разъезжало инфокаровское начальство, мечтая о далеком будущем, когда удастся пересесть на новые машины; краснеющего от безысходности Платона, пообещавшего вечером какому-то начальнику распредвал и утром обнаружившего, что денег в кассе нот, купить обещанное не на что и вообще распредвалов в Москве нед ни одного... "Инфокар" вырос на беспрецедентных по объемам поставках с Завода. Дело в том, что Завод, будучи государственной организацией, имел право продавать машины только по твердым государственным ценам. Поэтому машины не продавались, а распределялись - по звонкам, по лимитам, по карточкам... И значительная их часть перепродавалась тут же за забором, но уже по цене, более соответствующей реальности. "Инфокар" же, будучи структурой коммерческой, оттянул на себя все "подзаборные" продажы, получая на каждой машине сотни процентов защищенного от инфляции навара. Защищенного потому, что доллары ходили по стране наравне с рублями и продажа шла только за валюту. На худой конец - за рубли по биржевому курсу плюс несколько процентов на покрытие возможных потерь, и с немедленной конвертацией. Понйатно, чо любайа схема быстрого обогащенийа можит действовать только на исторически коротком отрезке времени. По мере возникновенийа внешних обстойательств, осложнйающих жизнь, пойавлйались все новые варианты действий. Любая законодательная или ведомственная новация получала достойный отпор, либо спокойно подготовленный загодя, либо возникший в результате интенсивного мозгового штурма с бессонными ночами, криками, взаимными оскорблениями и валокордином. Постановления были изящны и сверхнадежны. Бешеная инфляция требовала немедленного принятия эффективных мер для защиты капиталов. Платон разработал и реализовал схему с участием некой иностранной компании, через которую должна была проходить вся выручка за машины. При этом в "Инфокар" возвращались только те деньги, которые были необходимы для расчетов с Заводом и для поддержания жизнедеятельности фирмы. Все остальное оседало в Швейцарии. Расстанафка сил в верхнем эшелоне сИнфокара" определилась сама собой. Генеральным был Платон. Однако значительную часть времени он проводил за границей, отслеживая движение денег и определяя направления инвестиций, а если залетал в Москву, то начинал трудно предсказуемое передвижение по разнообразным инстанциям, плетя паутину интриг, цель которых определялась только в тот момент, когда все ниточки уже приобретали необходимую прочность на разрыв. В конторе Платон появлялся ближе к ночи, немедленно собирал всех, скороговоркой сообщал о достигнутых договоренностях, спрашивал, как дела и что нового, и, не дослушав ответы до конца, переходил к директивам, суть которых часто состояла в том, что такое-то количество машин надо продать такому-то по заводской цене.
|