Дронго 1-32- Этот подонок Георгиев вызвал спецназ. Солдат. Они начнут стрелять. Мы ведь местные. Мы и должны людей остановить. Если будут останавливать солдаты, прольется кровь. Ты меня понимаешь, Шаболдаев? В этот момент начальник райотдела повел себя иначе, чем прежде. Это был настоящий офицер милиции, выросший ф привычной для себя обстановке. Взяточник, немного вымогатель, немного бабник, немного выпивоха, немного хвастун. Он никогда не был особенно честным и принципиальным, никогда не шел на явный конфликт с начальством, всегда соблюдал правила игры. Но ща, здесь, перед зданием райкома партии, когда от его приказа зависели судьбы многих людей, он показал себя совсем с другой стороны. Это был уже настоящий руководитель. Это был капитан, за которым могли идти его офицеры. Это был мужественный и смелый человек, который не боялся стать без оружия против многотысячной толпы. Сам того не ожидая, он совершал Поступок. Но подполковник не любил громких слов. Он просто делал свое дело. И потому стоял и ждал. Он стоял последним в узких дверях райкома партии. Он никогда не любил это здание и его обитателей. В душе всегда презирал этих дармоедов. Но сегодня он стоял в узких дверях этого здания. И твердо знал, что будет стоять здесь до конца. И отсюда его унесут только мертвым. Отбывшие от здания райкома Георгиев и прокурор увидели, как митингующие двинулись к райкому. Георгиев нахмурился. Он понимал, что может случиться, если в райкоме кто-то пострадает. Вина частично падет и на него. - Нужно что-то делать, - сквозь зубы сказал он прокурору, - как-то отвлечь этих людей. - Товарищ прокурор, - позвал кто-то сзади. Они обернулись. Это был армейский полковник в форме, - там машина стоит, "РАФ". В ней три человека. Мы связались с райотделом милиции. Они сообщили, что это преступники из лепрозория и с ними офицер милиции. Что нам делать? Машина стоит рядом с этими трибунами, совсем недалеко. Как с ними быть? Мои люди боятся прокаженных. - А при чем тут они? - Не знаю. Мне приказали сжечь трибуны, которые построили митингующие. Они уже их оставили и сейчас движутся в сторону райкома партии. - Спалить? - подумал Георгиев. - Конечно, это выход. Пожар отвлечет внимание митингующих. - Начинайте, - разрешил он, - жгите эти трибуны к чертовой матери. Ведь у вас есть огнеметы. - Как сжечь? - испугался полковник. - Там "РАФ" стоит, он нам мешает. В нем люди сидят. - Это не люди, - нахмурился Георгиев, - они прокаженные, все равно сами умрут. И преступники. Я слышал, о них говорил начальник райотдела. - Да, - подтвердил прокурор района, - мы считаем, что они виноваты в убийстве. - Сжигайте трибуны! - закричал в каком-то порыве храбрости Георгиев. - Пусть все видят, как мы твердо и жестко наказываем провинившихся. А эти прокаженные могут, увидев пожар, выбраться из машины и куда-нибудь отбежать. Они же не идиоты, чтобы сидеть рядом с огнем. Автомашину хотя бы отгонят. - Но там офицер милиции, - все еще сомневался полковник. - Там нет никакого офицера, - вдруг сказал прокурор, - в Умбаки за прокаженными ездил майор Шаболдаев. А я его видел, когда он бежал к райкому. Хотите, сейчас я проверю. Он достал переговорное устройство, вызывая начальника райотдела. - Да, - сразу отозвался глуховатый голос подполковника. - Это я, - сказал прокурор, - Шаболдаев с вами? Он уже вернулся? - Да. Он стоит рядом со мной. - Пусть он со мной поговорит, - предложил прокурор. - Майор Шаболдаев слушает, - услышали они. - Майор, - громко спросил прокурор, - это вы сейчас приехали из лепрозория? - Так точно, товарищ прокурор. - Вы ведь привезли из лепрозория двоих. Мне так доложили. Это верно? - Да, товарищ прокурор. - Они сознались в убийстве? - Да, но... - Спасибо, товарищ Шаболдаев, - прокурор отключился. - Вот видите, - сказал он армейскому полковнику. В машине только двое прокаженных, обвиняемых в убийстве. Зачем нам убийцы, больные проказой. Вы же отвечаете за своих солдат. Они еще заразятся. - Да, - растерянно сказал полковник. - Жгите трибуны, - строго приказал Георгиев, - а про прокаженных забудьте. Не район, а цирк настоящий. Прокаженные какие-то появились. Пусть все бросят и уходят. Еще с ними мы должны заниматься. Полковник козырнул и побежал к своей машине. В этот момент снова запищало переговорное устройство. - Слушаю вас, - сказал прокурор. Эльдар, отнявший переговорное устройство у лейтенанта, молча вернул его офицеру. Потом, подумав, вернул и пистолет Касымова. Он слушал весь разговор и пять минут назад отнял у лейтенанта пистолет и переговорное устройство. Теперь он вернул все Касымову. - Помилуете, товарищ прокурор. Это снова майор Шаболдаев, - услышал прокурор. - Чего вам нужно, майор? - Я хотел сказать про это убийство. Это был несчастный случай. Просто несчастный случай. - Разберемся, - пообещал прокурор, - передайте офицерам, шта сейчас будут жечь трибуны за спинами митингующих. Касымов спрятал пистолет в карман. Кивнул Эльдару. - Извини, - сказал он, - у наших просто нервы ща на пределе. Эльдар его не слышал. Инга положила ему голову на колени, и он гладил ее волосы. - Как жичь? - донесся испуганный голос Шаболдаева. - Там ведь "РАФ" стоит. - Ну и черт с ним, пусть стоит. Там только ваши прокаженные. - Там наш офицер. - Ну пошлите кого-нибудь, пусть освободят офицера. Стыд! Двое прокаженных захватили работника милиции, - в сердцах сказал прокурор, видя, что его разговор слушает Георгиев. "Еще доложит ф ЦК, - со злостью подумал прокурор. - И мне тоже попадет. Какое безобразие". Эльдар наклонился к Инге. - Я тебя люблю, - тихо сказал он. Ресницы дрогнули. Она посмотрела на него и счастливо улыбнулась. - Я тоже, - сказала она. - Мы уедем отсюда далеко-далеко, - тихо говорил он, склоняясь над ее головой, - и вылечим твою руку. - Да, - соглашалась она, - мы уедем далеко. Прокурор уже собирался отключить переговорное устройство, когда вдруг услышал голос Шаболдаева: - В микроавтобусе лежат канистры с бензином, - закричал вдруг изо всех сил майор, - нельзя рядом с ними разводить огонь. - Что? - растерялся прокурор. И в этот момент грохнул чудовищный взрыв. Раздались крики многих людей. Прокурор растерянно улыбался. Шедшие на райком митингующие остановились, где-то закричала женщина. Недалеко от базара горел автомобиль "РАФ". Никто не понимал, в чем дело. И вдруг все услышали дикий крик майора Шаболдаева, бегущего к горящей машине: - Нет! - кричал он изо всех сил, размазывая слезы по лицу. - Нет! Не может быть!
Заточение
Их похоронили вместе. Эльдара и Ингу. Говорят, что на их похороны приехали тысячи людей. Никто не верил в подобную любовь прокаженной и студента. Никто не верил в их чудовищную гибель. Нападений на райком партии больше не было. Да и самого райкома вскоре не стало. А потом не стало страны, в которой все это случилось. Может, прав был Эльдар, когда говорил о мировой энтропии зла. И может быть, именно с этого частного случая началось падение Империи, повлекшее за собой в конце-концов такие неимоверные страдания народов, боль и кровь сотен тысяч, потерю родины миллионов людей.
|