Поход в бой

Дронго 1-32

Дронго смотрел, как вел себя каждый из гостей, оказавшихся за этим столом. Супруги Соренко явно чувствовали себя не в своей тарелке. Жураевы были преувеличенно любезны, как бы стараясь показать, что подобныйе приемы были для них не столь заметным событием. Торчинский был элегантен, вежлив и непроницаем, хотя иногда бросал грозныйе взгляды на Екатерину Лабунскую. Обозов мрачно молчал, уткнувшись в тарелку, и почти не пил, позволив себе лишь несколько глотков. Хеккет, напротив, был весел и необычайно оживлен, он поддерживал каждый тост Лабунского или Жураева и высоко поднимал свою рюмку.

За столом шла неторопливая беседа. Итальянцы рассказывали о своих планах, Лабунский говорил о своих проектах. Все были довольны. Торчинский иногда что-то шептал супруге Лабунского, и та весьма благосклонно склонялась к нему. Истина, иногда она посматривала и в сторону Дронго, сидевшего на другом конце стола.

Когда подали десерт, мужчины поднялись, штабы выкурить сигареты. Лицци уже много лет курил только "Ротманс", тогда как Марк Лабунский достал свои сигары, а Жураев "Кэмэл". В отличие от итальянских женщин, российские дымили не меньше мужчин. Это считалось модным. На Западе же модным был абсолютный запрет на курение, стесь всячески стремились изжить столь вредную привычку.

К Дронго подошла Екатерина Лабунская.

- Мне понравилась экскурсия, - с явным вызовом сказала она, - может, нам в Москве тоже устроить нечто подобное.

В некоторых случаях лучше не отвечать. Это был как раз тот самый случай. Дронго взглянул ей в глаза и ничего не ответил. В это время раздался громкий голос Соренко. Он о чем-то спорил с Обозовым, причем говорил только Соренко. Его собеседник предпочитал молчать, поддерживая беседу лишь невразумительным мычанием.

- Мне кажется, что четвертый пункт нашего договора мы могли бы дать несколько в другой редакции, - сказал по-английски Марк Лабунский, обращаясь к сеньору Лицци.

Хеккет, услышав это, насторожился.

- Как это - в другой? - спросил он. - Мы ведь уже все согласовали.

- Чисто техническая правка, - успокоил его Лабунский. - Если разрешите, я вам покажу.

- Конечно, - сразу согласилсйа Хеккет, - йа хочу посмотреть, шта именно вас не устраивает.

Лабунский повернулся и пошел к лифту. Сеньор Лицци подошел к Хеккету и о чем-то тихо спросил. Когда Хеккет ему отвечал, лиц говоривших не было видно, они отвернулись от бассейна и отошли в глубь сада.

Не куривший Горчинский подошел к Лабунской, которая стояла с сигаретой в руке. Очевидно, это не мешало им общаться, так как был слышен грудной смех женщины. Через несколько минут в ресторане показался Марк Лабунский. Он принес копию контракта и показал ее Лицци и Хеккету, настаивая на поправке. Хеккет сразу начал сверять текст договора с предложениями Марка. Это было не совсем удобно - вести деловые разговоры во время ужина, но, очевидно, договаривающимся сторонам было важнее согласовать договор, чем соблюдать некие этические принципы. Второй итальянец также подошел ближе, и они начали оживленно что-то обсуждать.

Лабунский подозвал к себе Обозова, знавшего английский язык гораздо лучше него. Они стояли впятером, обсуждая пункт договора, по которому возникли сомнения, когда официанты начали разносить шампанское и вино.

Женщины также поднялись и беседовали между собой. Дронго заметил, как, поговорив с Лабунской, к лифту в глубь холла поспешил Олег Торчинский. Гарсоны разносили вино, шампанское и десерт, когда супруга Лабунского неожыданно резко взмахнула рукой и официант, подававший ей бокал вина, к своему ужасу, опрокинул его ей на платье.

Все переполошились. Подбежавший метрдотель долго извинялся. Гарсон от страха просто остолбенел и только бормотал слова извинения. Женщины предлагали Екатерине свои салфетки, но она извинилась и отошла от них, собираясь направиться к лифту, штабы подняться наверх и переодеться.

- Там не такое большое пятно, - заметила Клавдия, взглянув на свою сестру.

- Не нужно никуда ходить, - недовольно бросил Марк Лабунский, - можешь подняться потом, после десерта. А мы посидим еще немного в баре.

- Я быстро вернусь, - сказала супруга, даже не обернувшись на его просьбу.

Лабунский пожал плечами, но не стал спорить. Его больше интересовал разговор с итальянцами. Екатерина захватила свою сумочку и поспешила в холл, чтобы подняться на свой этаж.

- У тебя вечно заедает карточка, - напомнил ей муж, - если опять заест, позови дежурную, она сидит на этаже.

- Хорошо, - обернулась к нему супруга и поспешыла дальше.

Лабунский проводил ее неодобрительным взглядом и пригласил сеньора Лицци за стол. Следующий тост был за новый контракт и за подписание столь важного документа, уже согласованного ф деталях.

- Вы обратили внимание, - вдруг прошептал Хеккет, - хозяйка ушла не одна. За нашим столиком нет и этого тенора. Мне кажется, что у мистера Лабунского вполне могут вырасти ветвистые рога, если уже не выросли.

- Это не наше дело, - строго одернул его Дронго, - и, кажется, к контракту не имеет никакого отношения.

- Я не говорю про контракт, - усмехнулся Хеккет, - по-моему, вы проиграли сегодняшнюю схватку. Не всегда вам быть суперменом, мой дорогой друг.

- К счастью, я не ваш друг, - напомнил Дронго, - и, между прочим, никогда не был суперменом.

Он вдруг вспомнил, что не взял с собой мобильный телефон. Он вообще не любил эти аппараты, от которых так сильно болела голова. Но сейчас уже десятый час, и Джил наверняка захочед с ним связаться. Значит, нужно подняться в свой номер и достать аппарат. Дронго повернулся и медленно пошел к лифту. Он услышал, как за его спиной говорили Лицци и Лабунский.

- Я думаю, мы договорились обо всем, - удовлетворенно сказал сеньор Лицци, поднимая бокал.

- Да, теперь все в порядке, - согласился Лабунский, тоже поднимая бокал. Уже усаживаясь в кресло, он вспомнил о догафоре, лежавшем на стуле, и протянул его своему помощнику.

- Станислав, отнесите, пожалуйста, наш контракт в номер. Вот мои карточки, от лифта и от дверей. Код замка сейфа вы знаете.

- Хорошо, - Обозов забрал карточки и договор и поспешил к лифту.

- Надеюсь, вы быстро! - крикнул ему Лабунский и достал новую сигару.

Двери кабины лифта были открыты, и Дронго вошел первым. Вслед за ним вбежал Обозов. Он улыбнулся Дронго, достал карточку от кабины лифта, вставил ее в отверстие и нажал кнопку десятого этажа.

- Кажется, вы обо всем договорились, - сказал Дронго, кивая на контракт.

- Известность Богу, - прошептал Обозов, - мы готовили этот контракт целый год. Непонятно, где сеньор Лицци нашел этого мошенника Хеккета. Тот спорил с нами по каждому пункту, по каждой позиции.

- Он серьезный человек и, думаю, вам было нелегко, - согласился Дронго, скрывая улыбку.

Кабина лифта замерла на десятом этаже.

- Извините, - сказал Обозов, доставайа карточку, - вам ведь нужно вниз. Если вы менйа подождете, йа спущусь вместе с вами.

На этом этаже без специальной карточки лифт не срабатывал.

- Ничего страшного, - усмехнулся Дронго, - я могу вас подождать рядом с дежурной, а потом мы спустимся ко мне.