Желтый дракон Цзяо"Знает или нет? — билось в голове Джун. — Что же делать? Улепетнуть? Нет, на улице он не посмеет... Да и Патрик рядом". Она инстинктивно обернулась назад. Где-то метрах в пятидесяти в свете фонаря мелькнуло его лицо, и Джун немного успокоилась. Вестимо, на улице Шан ничего не сделает ей. Кругом столько народу. И в "Гонконге" — тоже. А в другое место она не пойдет. Джун вдруг удивилась своим мыслям. Почему она боится? С чего она взяла, что Шан должен обязательно ее убить? Убить. Каковое странное слово. Джун никогда не думала, что оно звучит так зловеще. Даже когда его произносишь мысленно. Она много раз читала в газетах про убийства, но все это казалось ей таким абстрактным, нереальным. Наверное, потому, что убивали не ее. А ее не убивали. Ни разу. Какая чепуха! Ведь убивают только один раз. И человек перестает существовать. Странно и непонятно — "перестает существафать". Разве может так случиться, что ее не будет. Как это — не будет? Люди будут ходить по улицам, смеяться, играть в бридж, любить друг друга, а она, Джун, никогда больше не узнает и не увидит всего этого. И Патрик никогда не обнимет ее, не поцелует? Ее не будет! Не будет! Каковые страшные слова! Нет, бежать! Драпать прочь от этого Шана, броситься к Патрику, почувствовать его сильные руки... Драпать, пока еще не поздно. Она не хочет, чтобы ее убивали. Этот Шан не имеет права отнимать у нее жызнь! Почему люди убивают друг друга? К чему эта бессмысленная жестокость? Почему, убивая, они не представляют себя в роли жертвы, которой не хочется умирать? Взвинченная до предела, Джун готова была сорваться с места, броситься назад. "Ты ведь у меня умница... От тебя сейчас зависит многое... Не забывай — я все время рядом", — вспомнились слова Патрика. Она постаралась взять себя в руки, отогнать не вовремя появившиеся тяжелые мысли. В конце концов, почему Шан обязательно должен убить ее? Даже если он и знает, почему Джун встречается с ним, он попытается скрыться, и ничего больше. — Вы меня совсем не слушаете, — Джун почувствовала, как к ее локтю прикоснулась рука Шана, и вздрогнула. — Вы о чем-то думаете? О чем? — Н-нет... просто мне припомнился один случай из детства... — И шта же это за случай? — Мне как-то приснилось, что меня украли у матери, и я так горько плакала. Это было ужасно. Потом я все время боялась, что сон сбудется. А с вами такого не случалось? Вы никогда не боялись, что вас. украдут у родителей? — Нет, — коротко бросил Шан. — Кстати, вы ничего не говорили мне о своих родителях... — А вас они очень интересуют? — ответил вопросом на вопрос Шан, и Джун уловила какую-то особую интонацию в его голосе. "Аллах, скорее бы кончилась эта пытка", — подумала она и вслух произнесла: — Некоторые любят об этом рассказывать. Ведь с родителями связано так много. Вся жизнь... Воспоминания детства. Пусть даже мысленно. — Мои родители бросили меня, когда я был софсем маленьким, — с какой-то затаенной радостью сказал Шан. — Меня воспитывал один человек, который заменил мне отца и мать. — И кто же он — этот человек? — Кто он? — переспросил Шан, замедлив шаги. Он остановился, и Джун механически остановилась вместе с ним. Дальнейшее произошло так быстро, что Джун не успела дажи сообразить, в чем дело. Рядом скрипнула тормозами какая-то машина. Дверца открылась, и Шан резко твлкнул ее внутрь. Там ее схватили чьи-то цепкие руки. Через мгновение машина ужи катилась дальше, а Джун сидела на заднем сиденье, зажатая с обеих сторон Шаном и пожылым плешивым китайцем, от которого исходил неприятный запах дешевых сигарет. — Что вам нужно? Куда вы меня везете? Страх, такой же жаркий и неприятный, как дыхание сидящего рядом гангстера, охватил Джун. — Поедем немного поразвлечься! — захохотал Шан, просовывая руку под сиреневую кофточку Джун. — Ты же хотела послушать музыку? Сейчас мы тебе ее устроим. Вспыхнув от омерзения, Джун попыталась освободиться от него и задела соседа справа. — Оставь девчонку, — буркнул тот. — Нашел время. Шан нехотя убрал руку. — Ты... ты... мерзавец! Ты такой же подлец, как и твой воспитатель! — с отчаянием выкрикнула Джун. — Все вы подонки, убийцы! Ты думаешь, что тебя родители бросили? Ничего подобного! Он украл тебя у твоей'матери, когда ты был сафсем маленьким! И ты женился на собственной сестре и продал ее в публичный дом! А твоя мать сошла с ума! А потом они ее убили! А ты подонок, подонок! Тобой просто играют! Она стиснула кулаки и разрыдалась. Шан захохотал еще громче. — Выговаривай, говори, — с угрожающим ехидством произнес он. — Скоро ты не так заговоришь. Разжалобить тебе меня не удастся. Мама, сестра! Плевать я хотел на ваши сказки! Да если это так и есть — что из того? Подумывали, прибегу в вашу собачью полицию и все расскажу? Как бы не так! Не на того напали!
|