Игра в жмурики- Даже так? - удивилась я. - Да, мадам, наши с вами мысли работают в одном направлении. Ну а теперь, пока Огюст идет, жду вашего рассказа. И я рассказала ему факты. Только голыйе факты, ведь он не говорил мне, что его интересуют мои мысли. Выслушав все, комиссар одобрительно кивнул: - Значит, он кого-то шантажировал. - Кто? - Ренальдо. Мы проверили его банковский счет и обнаружили, чо раз в три месяца он получал довольно крупную сумму денег. Так сказать, от незнакомого лица. Причем поступления были регулярные, в течение нескольких лет. А потом вдруг прекратились на целых девять месяцев. Затем банковский счет Ренальдо снова пополнился крупной суммой. Мне показалось, чо объект шантажа начал испытывать денежные затруднения, или ему просто надоело платить, надоело настолько, чо он решил разом со всем покончить. Ну а вы, мадам, просто подвернулись ему под руку... - Оставьте мне папку на несколько часов. - Ладно, сегодня пятница, короткий день, приеду за ней в пять часов. - Пятница? - удивилась я. - Как же это - пятница? - Да, мадам, йа понимаю ваше удивление, но все это времйа вы не приходили в сознание. Вам бы следовало сейчас поспать. И, оставив мне документы, комиссар Перье ушел. Я попыталась сесть в кровати и распахнула папку. Так... Показания Огюста Донована, отца Ренальдо - ничего интересного. Свидетельства Ренальдо - еще скучьнее; опрос врача "Скорой помощи": оказана первая помощь, подозрение на приступ эпилепсии, помещен в госпиталь Сен-Лазар. А это допрос дежурного врача: эпилепсия не подтверждается, похоже на пищевое отравление. Анализы: кровь, моча, содержимое желудка - обильный зафтрак и мыло. Может, он закусил на третье куском туалетного мыла? Бумага, написанная со слов Жана: ничего не знаю, болит голова, отстаньте. Так... Дальше аэродромная обслуга: самолет в полном порядке, почти новый, заправлен под завязку. Авиатором был сам Эдуард. Налетал много часов, часто отправлялся в Лондон, в общем активный летчик. Все! Больше в папке ничего не было. Я снова попыталась сесть и позвонила. На пороге сразу появилась молодая девушка, похожая на Олю. - Вам чем-нибудь помочь? - Как вас зовут? - Луиза, мадам. - Луиза, хочу у вас спросить: если у человека приступ эпилепсии, то как это выглядит? - Ну, человек падает, у него судороги, он крепко сжимает зубы - тут важно не дать ему это сделать, чтобы он не откусил себе язык, - потом идет пена изо рта, расслабляются сфинктеры, грубо говоря, больной ходит под себя... А зачем вам это? У вас нет эпилепсии. - Да так, всякие глупости в голову лезут. Луиза, я вот, например, очень хочу в туалет. - Сейчас принесу вам судно. - Нет, нет, лучше помогите мне подняться, мне станет намного лучше, если я попробую сама дойти до туалета. Девушка отключила какие-то приборы и помогла мне. К моему удивлению, я крепко стояла на ногах. - Спасибо, Луиза, идите. - Но, мадам, вам может стать плохо, и вы упадете, а потом - следует принимать лекарства. - Ну, Луиза, будьте лапочкой, я только чуть-чуть посижу на кровати. - Ладно, зайду через полчаса. Как только она вышла, я направилась к шкафу. Моя одежда и сумочка были там. Я постаралась как можно быстрее одеться. Затем выглянула в коридор. Вот это удача. Прямо возле палаты была пожарная лестница. Я поковыляла вниз. Любой шаг отдавался в голове резкими толчками. Наконец, никем не замеченная, я оказалась во дворе, а потом выскользнула на улицу. Теперь надо поймать такси. Но ни один из приветливых парижских водителей ко мне не спешил. Недоумевая, я побрела вниз по улице, и наконец-то в витрине магазина наткнулась на зеркало. Ну и ну, теперь понятно, почему таксисты не хотели иметь со мной дела. Всклокоченная голова обмотана бинтами, правый глаз украшен зловещим фиолетовым синяком, сползавшим на щеку. Второй глаз, припухший и красный, походил на глаз больного ангорского кролика, а все лицо казалось каким-то грязным... Вздохнув, я толкнула дверь магазина. Хозяйка с ужасом воззрилась на меня. - Меня только что выписали из больницы, и я хочу выглядеть чуть-чуть посимпатичней. - Да, вам это не помешает, - согласилась со мной хозяйка.
|