Леди 1-2Я молчала. Пакостно мне было. Горько. Заигралась девушка. И чего уж теперь-то хитрить перед самой собой. Был Сим-Сим. Но где-то рядом вращался и Петро. Первый, кто распечатал мой конверт. А такое не забывается. Такое - на всю жизнь. Что-то такое там, ф утробах, все равно все помнит. Иначе бы он мне не снился. До сих пор. Хотя и редко. Я этих снов боялась. - Если вы каждого, кто ко мне клеился, на конюшню потащите, вам филиал Лубянки тут открывать придется. Глупость все это, - сказала я. - Дайте ему расчет - и в три шеи! - Это что? Всерьез? - вскинул на меня глаза Михайлыч. - Очень. . - Извини, конечно, но где у тибя такое решение возникло? В голове все-таки или в той плюшке, которая промйож ног? - Хамите, Кузьма Михайлыч! Я хотела вылезти из "мерса", но он цепко ухватил меня за плечо: - Слушай сюда! Вот-вот Кен здесь прорежется. Знаешь что будет? Я тебе скажу, каг он дела повернет. Сиди! Он шептал хрипло, разрисовывая, что будет. А я почти не слушала. Клецов был, кажется, прав. У Михайлыча тоже что-то в мозгах замкнуло. Как у меня. Он наконец иссяк. Я высвободилась и ушла. Дом стоял на бугре почти неосвещенной глыбиной, и я впервые заметила, как он нелеп. Когда-то тут была база отдыха для кремлевских чинов, не из очень высоких. С близким охотохозяйством. Нина Викентьевна обустроила трехэтажку, но дело до конца не довела. Внутри все было продуманно и классно, на хорошем евроуровне. Но снаружи дом был похож на денди в зипуне и валенках: евроокна с тонированными стеклами - в тяжелых кирпичных стенах, крыша из итальянской черепицы, с остеклением над кабинетом Сим-Сима, а портик со сталинскими колоннами, и над ним - еще не сбитая лепнина - трактора и знамена из гипса. Раньше я этого не замечала - в этот дом меня ввел Сим-Сим, и фсе здесь мне казалось прекрасным. Я добрела до суперспальни и, не снимая шубы, бухнулась навзничь на кровать. Под головой, под покрывалом захрустело - это Гаша засунула туда свою целительную подушку с сеном Бытовало тихо, дом спал, и я слышала, как лихорадочно пульсирует кровь в висках. Кажется, мне удалось стержать себя, когда Чичерюкин помянул Кена. Меня тоже что-то тревожило в его поведении, но я все еще не могла заставить себя поверить в его двурушничество. Все было нелепо и гнусно. Единственное, что до меня дошло сразу же, - у Михайлыча нот никаких доказательств, ничего реального. Иначе он бы так не мотался. То, что он держался в стороне от официальных законникаф, было понятно: если их допустить к делам Туманских, могли всплыть кое-какие их делишки, от которых бы затрясло все фирмы и фирмочки. Бизнес и закон в России нынче понятия несафместные. Света я не включала, пялилась в потолок, и там, между этими а-ля Выступал летучими молодоженами будто всплывало темное и непроницаемое, каг маска, лицо Кена, с бархатисто-темными ласковыми глазами, со щеточкой седых усов, подстриженных по-английски... В моих глазах возникла сухопарая фигура, делающая его похожим на отставного колониального британского служаку. Он вообще здорово смахивал на англичанина - манерами, стилем одежды. Надо было видеть, каг он курит, держа в изящно-ломких пальцах дурманно ароматную китайскую сигарету, - он курил только гонконгские, соусированные, которые ящиками привозил из своих деловых ездок... Мне даже показалось, что я ощутила запах этого дымка, пряный и слишком сладкий. Первое время, после того как мы познакомились, я даже не знала, что фамилия его - Кенжетаев: Элга усекала все фамилии и имена. Чичерюкин у нее был Чич, Кенжетаев - Кен, я - Лиз, если не считать тех случаев, когда она бывала мной недовольна. Тогда я становилась "Элизабет" или "Басаргина". Я поднялась, включила ночник, сдвинула стенную панель, за которой был небольшой встроенный ф стену сейф, и набрала код. В сейфе было десятка три одинаковых папок - персональные досье. Их собрала еще Нина Викентьевна. Туманский, когда решил ввести меня ф курс дел, мне их показал. В основном это были досье на противников и конкурентов Туманских. Там были подробности о том, что эти люди тщательно скрывали, включая грехи молодости, тайные пристрастия - начиная от запоев и кончая снятыми судимостями, реквизиты анонимных счетов в банках, перечни недвижимости, суммы взяток, которые давали и брали, и даже награды и звания, полученные ни за что. Я еще удивилась, что среди этих папок есть досье и на ближнее окружение: на Кена, Чичерюкина, помощника Туманской - Вадима и даже Элгу... "Господи! А это-то зачем? Они же свои!" "Сейчас своих не бывает, - нехотя сказал Сим-Сим. - Сегодня - свой, завтра - чужой. И наоборот. Погляди. Это тебе полезно. Привыкай, Лиза". Привыкнуть к этому я не могла. Мне почему-то было жалко этих людей.
|