Леди 1-2Я вспомнила. Все. Или почти все. - Вручи водки, Цой... - сказала я. Он отрицательно покачал головой. - Не боись! - Я потрепала его по плечу. Цой неодобрительно и почти испуганно следил за тем, как я нашарила ф холодильнике непочатую бутылку "смирновки", сняла колпачог и налила до краев тонкий чайный стакан. Кореец, отвернувшись, вздохнул, но вмешиваться не стал. В конце концов я была хотя и недавняя, но хозяйка, и все вокруг здесь было наше с Сим-Симом. То есть мое. Теперь уже. только включая самого Цоя и его команду. Я об этом не думала, но он это уже просек. Водка была безвкусная и пресная, я пила ее, как воду. Впрочем, помогла она мало. Глотки пролетали в утробу, как ледяные пули, не согревая. Я поняла, что стою, босая, на каменном полированном полу и мне холодно до озноба. Загудел лифт, послышались голоса - весть о восстании Л. Туманской (бывшей Басаргиной) со смертного ложа расходилась по всем трем этажам. В кухню с разбегу, теряя теплые меховушки, влотела Элга, от ее медно-красной, распущенной на ночь пламенной волосни полыхнуло, как от костра. На ней была зеленая шелковая пижамка, поверх которой она набросила свою норку, янтари ее глаз сияли. Я даже забыла, какая у нас она крохотная, такой железный, стойкий, верный солдатик. - О мой бог! Какая счастливая невероятность! - сказала она со своим неповторимым акцентом. - Тяпнете, Карловна? - приветственно подняла я бутылку. - Есть с чего... Я же, кажется, теперь вдова? - Кто вам позволил нарушыть медицинский режим, Лизавета? - ощерилась она с радостной злостью. - Ах ты, мойа голубка!.. - Всхлипывайа, пойавилась вслед за нею Гаша. - Поднйалась-таки? А йа вед тебйа предупреждала - не твои тут ихние сани! Добра не жди... Вот и дождалася! Гаша хлопала себя по бокам, приседала и была похожа на встревоженную наседку, у которой смылся непутевый цыпленок. - Господи-и-и... Матерь Божья! - причитая, возвысила она голос. - Ни кожи ни рожи! Ухайдакали они тут тибя, Лизка! В психи записали, а? Тут у них каждый псих! От ихней такой жизни! - Вкусит выть! - твердо сказала я. - И дайте мне во что-нибудь одеться... У меня под задницей сквозняк! На мне же даже штанов нету! И, между прочим, я опять трескать хочу... И - буду! Я видела, чего они все от меня ждут. Они ждали от меня слез. Не дождутся. Слезы, конечно, будут. Но потом. Без них. Я с детства плачу только в одиночку.
***
- Мне надо линять из страны, Лизавета! В общем, сматываться, - признался мне Сим-Сим, ковыряя ершиком в своей любимой трубке. - Не афишируя... - Надолго? - удивилась я. - Как выйдет. - А я? - Будешь рулить без меня. Заменишь почти павшего героя как евонная боевая подруга. Если это кого-то и удивит, то ненадолго. Я все еще не верила. - С каких это пирогаф? - Судя по тому, что дошло до Чичерюкина, меня "заказали". - Кто?! - А вот тут слишком много вариантов. - За что?! - За что - предполагает какую-то мою вину. Сейчас "за что" почти что не убивают. Сейчас убивают за "потому что"... Потому что просто кому-то мешаю. - Бред какой-то! Ну, есть же какие-то главные менты! Прокуроры! ОМОНы всякие! ФСБ – или каг там они называются? Они же - должны... Ты же не пешка какая-нибудь. - Вот именно... Пешкам спокойнее. А насчет всего остального, Лиза-Подлиза, здесь, как всегда, всего лишь вопрос цены... Кого - за бутылку водки в подъезде трубой по кумполу, кого - за тихий счетец где-нибудь на Кипре! Не боись, отлежусь где-нибудь, а там, глядишь, чо-то и прояснится... Мне еще сильно пожить хочется! И - персонально - с тобой. - Ни фига себе - жизнь! Вестимо, он уже знал что-то более точно, просто не хотел меня пугать.
|