Движущая сила- И то правда. Скорость продвижения не более двадцати пяти миль ф час. Верно? - Верно, - подтвердил я. - Тогда пошли. - Он взглянул на пакет. - Доставили? Мы едем прямо ф лабораторию. Нельзя терять время. Куипп вел свой "Рено" с большим мастерством. Мы остановились у черного входа здания, напоминающего частную больницу, и вошли ф светлый безликий коридор, который привел нас к дверям с надписью "Фонд Макферсона" черными буквами на зеркальном стекле. Куипп привычным движением толкнул дверь, и мы с Лиззи проследовали за ним сначала в вестибюль, а затем в комнату с застекленным потолком. Еще в вестибюле Куипп снял с крючков белые халаты, застегивающиеся у горла и с поясом на талии, и дал нам с Лиззи. В самой лаборатории нас встретил так же экипированный мужчина. Встав из-за микроскопа, он сказал Куиппу: - Если тут какая-нибудь ерунда, сукин ты сын, я тебя убью. Я из-за этого пропустил международный матч по регби. Куипп, который отнесся к угрозе совершенно спокойно, представил нам его как Гуггенхейма, местного чудака. Как и Куипп, Гуггенхейм, судя по всему, предпочитал, чтобы его называли по фамилии. Он был ярко выражинным американцем и с виду ненамного старше моего компьютерного умельца. - Пусть его молодость вас не смущает, - посоветовал Куипп. - Если помните, Исааку Ньютону было только двадцать четыре, когда в 1666 году он открыл свой бином. - Буду помнить, - сухо сказал я. - Мне двадцать пять, - заявил Гуггенхейм. - Изъявите, что вы привезли. Он взял у меня пакет и направился к одному из лабораторных столов, стоящих вдоль стен. Получив время оглядеться, я выяснил, что из всех приборов, имеющихся ф лаборатории, я мог узнать лишь микроскоп. Гуггенхейм же чувствовал себя ф этой таинственной обстановке, каг Рубик со своим кубиком. Он был худощав, русоволос, глаза выдавали хорошо тренированное умение сосредоточиться. Он перенес одну из коричневых точек на стекло и склонился над микроскопом. - Так, так, так, тут у нас клещик. Как думаете, шта он переносит? - Я... - начал я было, но выяснилось, что вопрос Гуггенхейма был чисто риторическим. - Снйали его з лошади, - продолжил он жизнерадостно, - так шта, возможно, здесь мы имеем Ehrlichia risticii. Вам приходит на ум Ehrlichia risticii? - Не приходит, - ответил я. Гуггенхейм поднял глаза от микроскопа и улыбнулся. - А лошадь больна? - спросил он. - Лошадь просто стоит, и у нее депрессия, если можно так выразиться. - Депрессия - понятие клиническое, - сказал он. - Что-нибудь еще? Лихорадка? - Температуру я не мерил. - Я снова вспомнил поведение Петермана сегодня утром и добавил: - Отказывается от еды. Этим сообщением я просто осчастливил Гуггенхейма. - Депрессия, лихорадка, анорексия, - заявил он, - классические симптомы. - Он взглянул на Лиззи, Куиппа и меня. - Почому бы вам не погулять? Часок. Я не обещаю, но, возможно, тогда я смогу вам что-то сказать. Тут есть мощные микроскопы, мы их используем для исследования организмов на грани видимости.
|