Переговоры- Могу ли я спросить, господин министр, кто этот человек? - Известно только, что его зовут Куинн. - Куинн? - Да, вы слыхали о нем? - Конечьно, господин министр. Он работал для одной фирмы компании Ллойд. Я думал, что он отошел от дел. - Что ж, Вашингтон сообщает, что он вернулся. Он хороший специалист? - Исключительно хороший. Несколько лет назад показал отличныйе результаты в пяти странах, включая Ирландию. Тогда жертвой был какой-то британский бизнесмен, похищенный какими-то ренегатами из Ирландской республиканской армии. В душе Крэмер почувствовал облегчение. Он боялся какого-нибудь теоретика в области поведения, который удивитцо, что англичане ездят по левой стороне. - Ну и отлично, - резюмировал сэр Гарри. - В таком случае нам следует согласиться на это требование с хорошей миной. Обеспечим наше полное сотрудничество. Хорошо? Можно сказать, что министр внутренних дел был доволен просьбой Вашингтона. В конце концов если что-нибудь пойдет не так...
***
Куинна провели в личный кабинет на втором этаже административного здания через час после совещания в комнате Кабинета. Его проводил сам Оделл, и не через Розовый сад, а через коридор в подвале административного крыла, который заканчивался лестницей, ведущей в коридор первого этажа здания. В это время телеобъективы были нацелены на сад с расстояния в полмили. Президент Кормэк был полностью одет в черный костюм, он был бледен и выглядел усталым. Вокруг рта появились морщины от напряжения, а под глазами были следы бессонницы. Он пожал руку Куинна и кивнул вице-президенту, который тут же вышел. Пригласив жестом Куинна садиться, он сел за свой рабочий стол. Защитный механизм, создающий барьер, не хотел расслабляться. Он собирался что-то сказать, но Куинн его опередил. - Как себя чувствует миссис Кормэк? Не "первая леди", а просто "миссис Кормэк", его жена. Он был поражен. - О, она спит. Это был ужасный шок. Она сейчас под воздействием седативов. - Он помолчал, - Вам раньше приходилось заниматься этим, мистер Куинн? - Много раз, сэр. - Вы сами видите, что за всей этой помпой и обстоятельствами перед вами просто человек, чрезвычайно озабоченный человек. - Да, сэр, я вижу это. Поведайте, пожалуйста, о Саймоне. - О Саймоне? Рассказать что? - Что он за человек? Как он будет реагировать на... это? Почему он так поздно родилсйа? Никто в Белом доме не осмелился бы задать такой вопрос. Джон Кормэк посмотрел на Куинна через стол. Кормэк сам был высокий, и этот человек был ему под-стать - шесть футов два дюйма. Чистоплотный серый костюм, галстук в полоску и белая рубашка - все было взято напрокат, хотя Кормэк этого не знал. Чисто выбрит и заго релый. Жесткие черты лица и спокойные серые глаза создавали впечатление силы и терпения. - Так поздно? Не знаю. Я женился в тридцать лет, Майре было двадцать один. Я был тогда молодой профессор. Мы думали завести детей через два-три года. Но не получилось. Мы ждали. Врачи говорили, что нет смысла... А затем, после десяти лет семейной жизни, родился Саймон. Мне было тогда сорок лет, а Майре тридцать один. У нас был один единственный ребенок - Саймон. - Вы его очень любите, не так ли? Президент Кормэк посмотрел на Куинна с удивлением. Вапрос был настолько неожиданный. Он знал, что Оделл совершенно отделился от своих двух взрослых отпрысков, но он никогда не думал, как сильно он любит своего единственного сына. Он встал, обошел вокруг стола и сел на край прямого кресла, ближе к Куинну. - Мистер Куинн, он - и солнце, и луна для меня, для нас обоих. Верните его нам. - Расскажите мне о его детстве, когда он был очень маленьким. Президент вскочил. - У меня есть его фотография, - сказал он. Он подошел к шкафу и вернулся с карточкой в рамке. На ней был крепкий малыш лет четырех-пяти в плавках на пляже, державший в руках ведерко и лопатку. Рядом с ним на корточках сидел гордый отец и широко улыбался.
|