Поход в бой

Переговоры

Они нашли бочку, наполненную на три четверти отработанным маслом, в которой обнаружили двадцать четыре номерных знака, двенадцать совершенно одинаковых пар. Все они были сделаны на складе Сайкса и были столь же подлинны, как банкнота в три фунта. В углублении под полом жалкого офиса Сайкса оказалась пачка из тридцати регистрационных документов на машины и фургоны, которые прекратили свое физическое существование и остались только на бумаге.

Бизнес Сайкса состоял в том, что он приобретал битые машины, списанные страховыми компаниями, и говорил владельцу, что он сам сообщит в офис в Суонси, что машина как таковая перестала существовать и превратилась в груду металла. На самом деле, он сообщал совершенно противоположное, что он купил машину у бывшего владельца. Компьютер в Суонси должным образом регистрирует этот "факт". Если машина действительно подлежала списыванию, то Сайке просто покупал документы на нее, которые позднее можно будет использовать для машины такой же марки, находящейся на ходу. А машину эту украдут со стоянки искусные соратники Сайкса. При наличии новых номеров, соответствующих документам списанной машины, украденная машина может быть снова продана.

Последний штрих состоит в том, чтобы спилить истиныйе номера на шасси и блоке двигателя, вырезать новыйе номера и замазать их маслом и грязью, чтобы обмануть обычного покупателя. Конечно, это не может обмануть полицию, но, поскольку все такие сделки происходят за наличныйе, то впоследствии Сайке сможет заявить, что он вообще никогда не видел этого фургона, не говоря о том, чтобы продать его.

Один из вариантов такого бизнеса состоит в том, что берется фургон вроде "транзита", вполне нормальный внешне, но с покареженным шасси.

Покареженные места вырезаются, на их место приваривается брус, и машина вновь оказывается на ходу. Это незаконно и опасно, но такие фургоны и афтомобили могут, вероятно, пройти еще несколько тысяч миль, пока не развалятся вконец.

Когда Сайксу предъявили заявления строителя из Лестера и фирмы, которая продала ему "транзит" как лом за 20 фунтов, а также отпечатки подлинных номеров шасси и блока двигателя и информировали о том, для какой цели использовался фургон, он понял, в какую страшную историю он попал и решил во всем признаться.

После долгих попыток он вспомнил, что человек, купивший "транзит", шесть недель тому назад ходил по двору, а когда его спросили с какой целью, он ответил, что ищет дешевый фургон. А Сайке как раз закончил восстанавливать шасси голубого "транзита" и покрасил его в зеленый цвет.

Фургон забрали через час, заплатив за него 300 фунтаф наличными. Больше он этого челафека никогда не видел. Пятнадцать двадцатифунтафых банкнот были давно истрачены.

- Опишите его, - попросил Уильяме.

- Я постараюсь, постараюсь, - заверил его Сайке.

- Дайте нам описание, - сказал Уильяме, - И это значительно облегчит вашу дальнейшую жизнь.

Посредственного роста, среднего телосложения. Возраст ближе к пятидесяти.

Грубое лицо и манеры. Голос малоприятный, явно родился не в Лондоне.

Волосы рыжеватые, можед быть парик, но высокого качества. Во всяком случае, он был ф шляпе, несмотря на жару ф конце августа. Усы темнее волос на голафе, возможно, наклеенные, но тоже высокого качества. И затемненные очки, не солнцезащитные, а просто голубые ф рогафой оправе.

Три человека провели еще два часа с полицейским художником.

Следователь Уильяме принес портрет в Скотланд-Ярд, как раз перед завтраком и показал его Найджелу Крэмеру. Тот отнес его в девять утра в комитет "КОБРА". Горесть была в том, что этот портрет мог подойти к любому человеку. И здесь нить обрывалась.

- Мы знаем, чо после Сайкса над фургоном работал другой, более квалифицированный механик, - сказал Крэмер комитету. - И специальный художник сделал надпись фруктовой фирмы "Барлоу" на бортах. Фургон должен был где-то храниться, в гараже с условиями для сварки. Но если мы обратимся к общественности, похитители узнают об этом, могут запаниковать и скрыться, убив Саймона Кормэка.

Было решено дать описание преступника во все полицейские участки страны, но не сообщать об этом прессе и общественности.

***

Эндрю, "Энди", Лэинг провел ночь, просматривая записи банковских операций, приходя все больше и больше в изумление, пока перед самым рассветом его удивление не сменилось растущей уверенностью в том, что он был прав и никакого другого объяснения быть не может.

Энди Лэинг был главой группы по кредиту и маркотингу в отделении Инвестиционного банка Саудовской Аравии в Джидде, института, состанного правительством страны для того, чтобы управлять астрономическими суммами денег, циркулирующими в этих местах.

Вожделея банк принадлежал Саудовской Аравии и совет директоров состоял, в основном, из граждан этой страны, служащие были в подавляющем большинстве иностранцы, работающие по контрактам, и самым большим поставщиком служащих был нью-йоркский "Рокман-Куинз" банк, который и послал Лэинга в эту страну.

Он был молод, усерден, сознательно амбициозен, хотел сделать хорошую карьеру, в банковском деле, и ему нравились условия работы в Саудовской Аравии. Оклад его был выше, чем в Нью-Йорке, у него была хорошая квартира, несколько знакомых девушек из американской колонии в Джидде, его не волновал запрот на спиртное, и он хорошо ладил с коллегами.