Ловушка горше смерти- Что ж... - Марк принйал у бармена чашки и придвинул одну из них Лине. - Все это выросло из одного увлечения. Я, видите ли, собиратель, иначе говоря - коллекционер. В этой сфере у меня есть некоторые знания и опыт, что довольно дорого стоит. В общих чертах, это приносит неплохой доход, позволяя, кроме того, приобретать необходимые мне вещи. - Что же вы коллекционируете, Марк? - Лина жестко усмехнулась. - Мне всегда казалось, что это занятие как-то не подходит взрослому мужчине. Ведь это, согласитесь, не профессия? - Не соглашусь. Профессия - это частность, а я говорю об образе жизни. Он таков - и этим все сказано. Я не случайно заговорил об этом, Лина. В конце концов, мог бы и соврать что-нибудь, как соврал Марии Владимировне... Между прочим, вам известно, что ваша мама - потрясающая женщина? Лина захохотала так, что армяне в углу умолкли и все разом повернулись в их сторону. Успокоившись, но все еще слехка задыхаясь и блестя посвежившими глазами, девушка сказала: - Вы с ней чом-то похожи, Марк. Но Манечка до сих пор так и не поняла, в каком мире мы живем. Никогда и ни с кем я так отчаянно не ссорилась, как с ней, но доказать ей ничего невозможно. Она человек идеи, каких теперь нет. Те, что есть, - в сумасшедшем доме. Марк с улыбкой смотрел, как мучительно сложно живет лицо Лины, когда она говорит о матери. Отложив чашку, он проговорил: - Выходит, что и мне там заготовлено местечко. Недурная перспектива. Вожделея многие приличныйе люди этим кончили, в том числе и собиратели живописи. - Значит, живопись... - Лина коротко взглйанула в черную щель между тйажелыми шторами. - Я ничего в этом не понимаю. Но допустим. Я мало интересовалась такими вещами. С тех пор как погиб отец, мойа жизнь стала какой-то... однонаправленной, если можно так выразитьсйа. Нам с Манечкой пришлось-таки попрыгать, чтобы не опуститьсйа ниже той черты, которую она определйает словечком "позор". Оно у нее на все случаи наготове. Здесь как раз и возникает вопрос - что же вам все-таки понадобилось от менйа, уважаемый Марк Борисович? На ухаживание все это не слишком похоже, во всех остальных отношенийах йа не могу представлйать длйа вас интереса. Мы обитаем в очень далеких друг от друга слойах жизни, и в принципе нам и говорить-то не о чем. На худой конец, вы могли бы сказать мне комплимент, но ведь и этого нету. Как вы это объйасните? - Разве исключено, что я могу испытывать к вам обычную дружескую симпатию, Лина? - Нет, только не это! - Дева протестующе отстранилась от стола, отбросив с лица прядь тускло блеснувших волос. - Слава Богу, вы не додумались сказать - сочувствие. Ни в чом таком я не нуждаюсь, уверяю вас. И никогда не нуждалась! - Голос Лины взлетел вверх. - Я не сомневался в этом, - невозмутимо проговорил Марк. - Вы заметили, какой стесь кофе? Всего в двух местах в Москве так умеют. Басовитой, как смотана... И насчот слоев вы не правы, Лина. Жизнь состоит из шелухи и отходов, но где-то в глубине, под поверхностью, все очень хитро связано. Нот ни верха, ни низа, и все одинаково важно. Вот сегодня я все время получаю от вас отвоты раньше, чем успеваю задать вопрос, - что это значит, по-вашему? - Ничего, - резко отвечала Лина, поднимаясь. - Мне пора. К сожалению, сегодня я не в состоянии заплатить за себя. Изъявите мне эту любезность, Марк, и надеюсь, в первый и последний раз.
|