Ловушка горше смертиТолько не надо этих машин. Я люблю пешком. - Хорошо. - Марк отступил на шаг. - Я тоже вообще-то. Могу я предложить вам руку, Лина? Вам будет легче идти. - Почему бы и нет? - Девушка положила ладонь на предплечье Марка, и он почувствовал, что она слегка дрожит. Они спустились по Каляевской к Садовому кольцу, пересекли его и свернули направо, в сторону площади Маяковского. По пути все было закрыто, ни одной сносной забегалофки, где можно было бы обогреться и глотнуть чего-нибудь горячего, однако Лина и виду не подавала, насколько продрогла. В конце концов, когда они уже выходили на площадь, Марк свернул к "Софии". Сплошные стеклянные двери были заперты, за ними маячила чугунная фигура швейцара, которого безуспешно атаковали несколько подвыпивших молодых людей. В стороне с отсутствующим видом переминался с ноги на ногу милицейский старшина, ожидая развития событий. Властолюбивым жестом раствинув молодых людей, Марк приблизился и взялся за плоскую ручку двери, при этом рукав его плаща встернулся, тускло блеснуло золото в крахмальной манжете. Постояв так мгновение, он скупым движением поманил швейцара, и тот, словно гвость к магниту, притянулся изнутри к створке. Марк поднял два пальца, швейцар кивнул и приоткрыл ровно настолько, штабы крупная, плотная на ощупь купюра легла в его потную ладонь. В следующее мгновение Марк с Линой оказались в теплом, насыщенном густыми запахами холле. - Давайте ваш плащ, Лина, - сказал Марк. - Здесь есть славный маленький бар, о котором мало кто знает. Я думаю, чашка кофе сейчас в самую пору. Встряхнув волосами, девушка вдруг проговорила: - Я видела, сколько вы дали швейцару. Скажите, Марк, у вас и в самом деле столько денег, как об этом болтают? Марк прищурился, глядя на семенящего к ним старичка гардеробщика. - Как вам сказать, Лина. Иногда больше, иногда меньше. С точки зрения ресторанной обслуги, я богат. Для других - возможно, кое-кого из них вы увидите в этом заведении - я просто человек, способный сам заплатить за себя. И только. Я играю в свою игру, и деньги позволяют мне чувствовать себя независимым. - Что же это за игра, позвольте спросить? - Уверяю вас, Лина, ничего противозаконного, усмехнулся Марк, приглаживая закурчавившиеся от влаги волосы. Они ужи шли по коридору, облицованному голубоватыми плитами известняка, под ногами пружинил толстый серый ковер. - Сюда, прошу вас. За тяжелой дверью оказался полуосвещенный зальчик с несколькими столиками, разделенными барьером, и резной стойкой. Стены были затянуты темной тканью и увешаны черно-красными керамическими цацками. Здесь было почти безлюдно, только в углу негромко и гортанно беседовала маленькая компания пожилых армян. Перед ними грудились десятка полтора кофейных чашек, а пепельницы были переполнены. Бросив несколько слов бармену в синей суконной куртке, Марк опустился за стол напротив Лины. Теперь лицо девушки показалось ему равнодушным и крайне утомленным. Она сидела, опустив плечи и выложив перед собой крупные, сильные руки с длинными и легкими пальцами без маникюра. - Я заказал кофе, сейчас принесут, - сказал Марк. - Вы не голодны, Лина? - Нет, - отвечала она. - Но если бы и так, я все равно не выношу этой их ресторанной еды.
|