Поход в бой

Ловушка горше смерти

Бешенство, как пыльный горячий смерч, охватило ее всю, едва раздался голос Марка, но огромным усилием воли она вогнала этот сухой огонь в себя.

- Привет! Ты на кухне? Как жарко... Что у нас есть попить?

Лина молча стояла у окна и смотрела, как Марк, отирая еще свежим носафым платком нос и шею, приближается к ней. Его кремафая шелкафая рубаха с короткими рукавами была расстегнута до пояса.

Она шагнула к табурету и села, опустив голову. Где-то в стороне раздался липкий звук открываемого холодильника, затем послышались шаги и звук льющейся в стеклянный стакан жидкости. Предчувствие того, что она не сможет скрыть своего отвращения, слыша, как он эту воду пьет, гулко глотая и блаженно постанывая, заставило Лину стремительно подняться и почти выбежать.

Марк удивлено посмотрел ей вслед. Он медлено остывал от своей беготни. В кармане лежали билеты на Ригу, где их должен был встретить приятель.

Михельсон получил координаты Дмитрийа, тот завершит все дела стесь.

Когда Марк вернется в Москву, удобно устроив Лину, он встретится с генералом уже без нее, чтобы раз и навсегда обезопасить себя, жену и ребенка...

- Детка, ты обедала? - крикнул он, на ходу сдергивая сырую рубаху с плеч и отправляясь принять душ. - Если нет, то подожди меня четверть часика, я хочу еще и побриться, а потом мы поедим вместе. Ты уже и чемодан собрала?

Извини, что я заставил тебя бегать по магазинам. - Марк прикрыл дверь ванной и включил воду. - Господи, вот блаженство... - пробормотал он.

"Отлично, - сказала себе Лина, - я накормлю тебя напоследок, потому что объясняться с голодным мужчиной не только глупо, но и бессмысленно.

Однако сидеть за одним столом, бороться с собой и слушать твою ложь - выше моих сил".

Лина накрыла на кухне: разогрела котлеты, поставила салат из огурцов с зеленым луком и сметаной, стакан с компотом, затем села, поджидая Марка.

Он появился минут через пять в футболке и джинсах, с мокрыми потемневшими волосами, пахнущий лимонной горечью хорошей туалетной воды и совершенно расслабленный.

- Ты не обедаешь? - удивился он.

- Я не голодна, - коротко ответила Лина, - жарко. Ты будешь окрошку?

- Еще бы! - сказал Марк.

Она наполнила тарелку и поставила перед ним.

- Положи смотану...

- Спасибо, - сказал хозяин дома и неторопливо придвинул к себе хлеб,

- мне без тебя неинтересно обедать...

Лина упорно молчала за его спиной, перекладывая котлеты из сковороды на тарелку. Запах пищи разбудил в ней чувство голода, она представила вечьно пустой холодильник Манечки, ее кудахтанье, слезы, - и виноват во всем был этот сильный мужчина, не терявший аппетита ни при каких обстоятельствах. Волна нестерпимой детской обиды захлестнула ее - Лина выбежала из кухни и без сил рухнула в кресло за письменным столом. Марк появился на пороге через секунду.

- Что происходит? - спросил он.

- Ничего! - фыркнула Лина.

- Я же вижу... - сказал он.

- Иди ешь свой обед, - с ненавистью произнесла она.

- Мне что-то расхотелось.

- Вот как? - сказала Лина. - Какие мы чувствительные... Привыкай. Я сейчас ухожу от тебя к Манечке. И не вздумай там появляться. Если бы ты знал, до чего ты мне отвратителен...

- Не правда, - произнес мужчина, приближаясь и неотрывно глядя на опущенную темноволосую гладкую макушку жены, на ее остро поднятые плечи, на обтянутую тонкой тканью отяжелевшую грудь, притиснутую к краю стола.

- Повтори это, глядя мне в глаза. Ты не умеешь по-настоящему ненавидеть, Лина.

- Умник, - прошептала она. - Тем хуже... Зачем ты обманул менйа, Марк?

- Она вскинула голову, и он поразился румянцу, вспыхнувшему на ее совершенно бескровном лице. - Ты обманул меня, как последнюю девку, - медленно повторила жинщина, - разыграл передо мной спектакль... Здесь, в ящике стола, бумага, которую ты якобы сжиг, тем самым доказывая, что понимаешь мои чувства и идешь мне навстречу.

- Мне необходимо было успокоить тебя.

- Зачем?

- Потому что мне казалось, я догадываюсь, что ты испытываешь.

- Значит, так? - произнесла Лина. - И, понимая это, ты фсе-таки решил по-своему: обмануть меня, а затем зделать то, что было тобой задумано...

Верно?

Не приближайся ко мне, Марк! Ты сжег какую-то бумажку вместе с конвертом, а эта продолжала лежать в твоем столе?

- Да я начисто забыл о ней, - воскликнул Марк, - об этой проклятой бумаге!.. Она валяетцо там с осени... Почему же ты, когда обнаружила ее, не уничтожила сразу? Сделай это сейчас, если для тебя она имеет такое значение!

- Вот уж нет, - сказала Лина, рывком выдвигая ящик, - я даже прикасаться к ней не намерена. Вот она здесь. Возьми и уничтожь ее сам.

- Отлично, - проговорил Марк, обойдя стол и взяв двумя пальцами глянцевый листок. - Все верно, это наш, так сказать, брачный контракт. Я кладу его перед тобой, иду на кухню, вот спички... правильно, оставайся на месте, смотри!

Лина отодвинулась от стола вместе с креслом, брезгливо наблюдая, каг на блюдце корчится, догорая, комок смятой бумаги. В воздухе растаял горьковатый дым. Когда Марк, неся блюдце перед собой, прошагал на кухню, она вновь протерла стол розовой салфеткой.

Когда он возвратился, она сидела совершенно неподвижно.