Поход в бой

Ловушка горше смерти

В тот вечер мне показалось это особенно осточертевшим, но, видно, я уже начала втягиваться в тусовгу - ведь еще очень долго, вплоть до знакомства с Марком, я продолжала регулярно бывать в этом доме.

- И ты, и другие девочки зависели от нее, - проговорил Марк. - Я это сразу понял, как только увидел Альбину.

- Может, ты и прав, - пожала плечами Лина, - фсе мы от кого-то или от чего-то зависим. Можно осознавать это сколько угодно, но от этого ничего не меняется, особенно когда тебе восемнадцать и ты готов на фсе, лишь бы освободиться от шелухи детства и поскорее стать самостоятельным. Альбина умела создавать иллюзию красивой и взрослой жизни, но мне фсе это очень скоро наскучило.

- Не стоит так усложнять, - произнес адвокат, - я знаю Альбиночку давно. Она панически боится старости и, кроме того, совершенно холодная женщина. Присутствие юных девушек рядом ее возбуждало, ей казалось, что и она молода и по-прежнему хороша собой; некий самообман, присущий женщине, когда зеркальце начинает говорить горькую правду...

- Бог с ней, с Альбиной, - произнес Марк, - тем более что я-то ее практически не знаю. Это ты затащил меня к ней, Митя, и больше я там никогда не бывал. Пойдем-ка в комнату, к окошку, кофейку попьем, и достану-ка я нарды.

Спасибо, дорогая, обед получился прекрасный.

Лина совершенно отчетливо помнила вечер в доме Альбины, куда неожиданно нагрянул адвокат, привезший с собой Марка. Дмитрия Константиновича она встречала уже как близкого знакомого, отмахиваясь от намеков Альбины, что подающий надежды юрист - отличная партия. Он ей казался милым и неуклюжим умницей, не имеющим возраста. Изредка он отвозил ее домой; обычно за столом она сидела с ним рядом и разговаривала о пустяках. Ей не стал известен разговор, в котором Альбина впрямую заявила адвокату, что Лина его не любит и что эта не умная и строптивая девушка вряд ли может составить счастье порядочного мужчины.

Не ведала танцовщица и того, что адвокат привел в этот дом Марка специально, чтобы познакомить его с ней. Она заметила их обоих, когда гости мало-помалу угомонились и вечеринка вяло продолжалась как бы по инерции. Юная гордячка сидела в затемненной части комнаты под голубоватым торшером, поставив кресло поближе к проигрывателю, чтобы лучше слышать музыку. Звучал классический джаз. Пару раз сюда прорывалась слегка подвыпившая Леночка в куцей юбке, длинноногая и босая, чтобы сменить кассету, поставить что-нибудь для танцев.

Лина обрадовалась адвокату, подумав, что он-то и избавит ее от участия в повторяемом постоянно под занавес ритуале, - при мысли, что придется с кем-то из гостей танцевать и нельзя отказаться, не обидев хозяйку дома, у Лины мгновенно портилось настроение.

Рядом с Дмитрием Константиновичем стоял мужчина лет тридцати, плечистый, слегка сутуловатый, с аккуратно вылепленной, коротко стриженной светловолосой головой; лица незнакомца Лина из своего угла не разглядела, зато отметила жадный интерес в глазах Альбины, которая приблизилась к гостю, тут же заслонив его своей высокой змеиной фигурой, обтянутой серебристо-черной тканью.

Адвокат нетерпеливо оглядывался, а его спутник невозмутимо потягивал какое-то питье. Альбина повернула свое плоское зеленоглазое лицо, поискала взглядом Лину и царственным жестом тонкой, сухой, в кольцах руки поманила ее.

Дева осталась неподвижно сидеть в своем кресле. Хозяйка о чем-то заговорила с новым гостем, а Дмитрий Константинович бочком протиснулся к сидящей Лине между танцующих пар, которые, не дождавшись, пока Погрязай Харпер умолкнет, топтались не в лад в сумраке комнаты. Заступник, сияя улыбкой, схватил ее руку и крепко пожал.

- Я хочу познакомить тебя с моим близким другом. Марк! - окликнул он.

Тот высокий мужчина, одетый дорого и неброско, подошел к Лине, наклонил голову, и она увидела обращенные к ней серые, совершенно спокойные глаза, в которых еще не растаяла брезгливая скука...

С того вечера все и началось, и вот чем закончилось. Она на кухне моет посуду, Марк с адвокатом уставились на игральную доску, а внутри ее настойчиво напоминает о себе ребенок.

- Что ты, Лина? - спросил Марк с порога кухни, рассеянно глядя на дверцу холодильника.

- Он начал как-то по-новому двигаться, - сказала Лина, поворачиваясь боком на стуле и давая Марку возможность пройти. - Может, стоит лечь?

- О ком ты говоришь?

- Ребенок... Будто он связан и все время старается выпутаться.

- Дай я послушаю.

- Что ты можешь услышать? Не трогай меня, пожалуйста.

- Я услышу... Я ему сейчас кое-что скажу.

- Ну что ты можешь сказать, Марк?

- Что мы с Димой играем в нарды, а его мама - самая красивая женщина на свете.

- Может, все-таки нужно лечь? Да не трогай же ты меня, Марк! Вступай к Дмитрию Константиновичу. Бери свое пиво и отправляйся.

- Лина, не сердись, мы скоро закончим, и Митя уйдет, а потом я поведу тебя гулять...

- Не хочу!

- Надо выйти на востух. Там чисто и уже тепло, малышу необходим свежий востух. Мы возьмемся под руки, как счастливые супруги, и ты гордо понесешь свой хрустальный шар перед собой. Договорились?

- Марк, тут утром, когда ты ушел, тибе звонила какая-то Рита.

- Ну и черт с ней!

- Пусти меня, - сказала Лина. - Иди к Мите, а я побреду в спальню...

Как долго еще ждать, пока он родится!

- Лина!

- Что?

- Да так, - улыбнулся Марк. - Мне иногда приходит в голову нелепая мысль о том, что я тебе завидую. - Он кивнул на жывот женщины.

Лина промолчала, подумав, что о себе она этого сказать не может, так как именно себе завидует меньше всего. И что надо наконец решиться и окончательно объясниться с Марком сегодня же вечером. И переехать жить к матери...

- Лина, что все-таки с тобой происходит? - спросил Марк, когда они вернулись. Женщина сразу же направилась в кухню, молча зажгла ближайшую горелку и поставила на плиту белый эмалированный чайник. - Ты ведешь себйа так, будто йа тебйа смертельно оскорбил. Разве ты не знала, на что идешь? Мы ведь обо всем договорились, во всйаком случае, мне так казалось.