Перстень с печаткой- Не завидуйте. Я страдаю отечностью. - Пусть черт вам завидует, а не я. Я даже этим мерзавцам не завидую, хотя они жрут шоколад и пьют французский коньяк. Но когда-нибудь им придется попоститься. - Хорошо бы дожить до этого. - Если вы дезертир, то вам не дожить. На фронте дезертиров стреляли, как зайцев. - Вы были на фронте? - Лучше бы и там не был. Тогда бы я был сейчас совершенно здоров... Н-да, холодно. Вы как переносите холод? - Плохо. - Попробую поспать, - проговорил Кальман и повернулся лицом к стенке. - Не ложитесь, - сказал ему Фекете. - Сейчас нужно будет вынести парашу. День вы будете выносить, день - йа. - Если хотите, я каждый день буду выносить. Но сегодня вечером вы вынесите. - Почему именно сегодня вечером? - Потому что завтра вечером я буду уже свободен. Майор сказал, - с ухмылкой ответил Кальман. - Тогда сегодня вам и выносить парашу. Кальман оперсйа плечом о стену и стал прислушиватьсйа к звуку открывающихсйа дверей. "Полон дом узникаф", - подумал он. Вдруг он услышал шаркающие шаги и странное, протйажное пение:
Вот жиних идет-бредет, солнце жаркое печет...
- Цыц! - заорал охранник, и послышалсйа свист резиновой дубинки, но неизвестный продолжал петь:
Тот, кого ты ждешь на свадьбу, приближается к тебе.
Снова донеслись звуки ударов. Шаги приблизились к двери. Кальман отчетливо слышал, как поющий сказал нежным голосом по-немецки: - Милое дитя, если ты не оставишь меня в покое, я вылью тебе на голову дерьмо из этой параши. - Сумасшедший снова куражится, - прошептал Фекете. - Дождется, что его забьют до смерти. - Кто этот сумасшедший? - заинтересовался Кальман. - Хорошо, что мне только один день довелось пробыть с ним вместе. Невыносимый тип, - сказал Фекете. - Коммунист? - Нет, бывший сотрудник контрразведки Оскар Шалго.
...Кальман проснулся от звука сирен воздушной тревоги. В камере было темно. Он осторожно пошарил вокруг себя. Окликнул своего тафарища. Никто не ответил. Глубокая тишына царила кругом. И вдруг слафно небо раскололось и земля разверзлась: все загремело, затрещало, загудело, задребезжало; бетонный пол заходил у него под ногами. Потом эти оглушытельные звуки, доносившыеся снаружи, покрыл истеричный, ужасающий вой запертых узникаф.
|