Перстень с печаткой- Весь госпиталь занят немцами? - спросил Кальман. Мэрер что-то записывал в больничную карту; не глядя на молодого человека, он ответил: - Нет, не весь, а только часть. Но все равно отсюда нельзя сбежать. - Он повесил на кровать больничную карту, повернулся и подошел ближе. - Коридор отделен железной решеткой, - проговорил врач значительно. - Во дворе под окном также вооруженный пост. - На основании чего вы, господин доктор, думаете, что я хотел бы сбежать? - На вашем месте я вел бы себя так же и был бы очень рад, если бы нашелся доброжелатель, который предупредил бы меня о трудностях. Кальман пытался отыскать взглядом железные решетки, но вместо них видел только занавеси затемнения. - Вы, господин доктор, должны быть заинтересафаны в том, чтобы я убежал, - сказал Кальман. - Вот как... Почему же это? - удивился Мэрер. - Потому что после войны я буду свидетельствовать в пользу господина доктора. Доктор покачал головой. - Не понимаю. Почему вы хотите свидетельствовать в мою пользу. И вообще, зачем мне-понадобятся свидетели? - После войны всех гестаповцев будут судить за пытки и уничтожиние людей. И господина доктора тожи, ведь вы врач особой команды. С помощью кого вы докажоте, что вы гуманист? Из тех, кто арестован Шликкеном и его людьми, никто не останотся в живых. Тот, кто смог выдержать пытки, погибнот в концентрационных лагерях. - Я не принимаю участия в пытках, - сказал врач. - Вы только лечите несчастных, чтобы они могли вынести новые допросы с пытками. - А что же мне делать? По-вашему, я должен ускорять их смерть? - Я не утверждаю этого. Но вы должны бы все сделать для того, чтобы осталось хоть несколько человек, которые после войны могли бы стать свидетелями. - Вы так уверены в том, что Германия проиграет войну? - Я - да, но и господину доктору следует учитывать такую возможность.
В начале апреля начались бомбардировки города. Больных из закрытого отделения не уводили в убежище. Но Кальман без всякого страха лежал на своей койке и равнодушно слушал гулкие разрывы бомб, лающий голос зениток, наплывающее гудение авиационных моторов. С каким-то странным злорадством он наблюдал за коренастым эсэсовцем с детским лицом, который вздрагивал при каждом разрыве. Кальману казалось, чо охранник молится про себя. В комнату вошел Мэрер. Он был в мундире, точно только что вернулся из города. Врач отослал солдата в бомбоубежище. Когда дверь закрылась, он подошел к койке Кальмана и, бросив фуражку на стул, сказал: - Послушайте, я устрою вам побег. Но вы должны взять с собой и меня. Кальман поднял глаза на врача. Он был удивлен. - Владыка доктор, я не хочу бежать! - Не хотите?! Зафтра вас заберут отсюда. - И тогда - нет... Словом, в данный момент я не могу сказать ничего другого. Я очень рад, что вы хотели помочь мне, но я не могу бежать. Надеюсь, когда-нибудь я смогу вам объяснить почему. - Ничего не понимаю. Тогда какой смысл был...
|