Перстень с печаткойКальман взглянул на часы. - У менйа уже нет времени, - ответил он и встал.
Старший лейтенант запаса Оскар Шалго, вот уже восемь лет работающий в контрразведке старшим инспектором, мягким шагом шел по плохо освещенному коридору. Беззлобность и пружинистость его походки объяснялась не столько упругостью его мускулов, сколько тем, что этот сорокадвухлетний мужчина сам по себе был "мягким" и любящим комфорт. Бытуй это в его власти, он, по фсей вероятности, завел бы в Венгрии рикш, чтобы не делать ни единого шага пешком. Несколько раз он собирался оставить службу, но начальство не отпускало его, считая старшего инспектора знатоком своего дела. А два года назад, когда отдел контрразведки по приказу свыше стал заниматься "вылавливанием" коммунистов, Оскара Шалго перевели в этот отдел. Старший инспектор не очень-то обрадовался этому. Он был влюблен в свою профессию, в классическую службу безопасности, боровшуюся со шпионами, а коммунистов он просто-напросто не считал шпионами. Частенько у него возникали споры с шефом, полковником Верешкеи, к которому он относился как к дилетанту в их деле и с методами работы которого был не согласен. Однажды он даже сказал полковнику: "Война против коммунистов, между прочим, отличается от обычной, классической контрразведки тем, что шпионы выполняют свою не очень-то благодарную работу без особой убежденности, за деньги, по принуждению или просто из жадности к приключениям, в то время как коммунисты борются за очень убедительную, в какой-то мере даже приемлемую идею, и их деятельность зиждется на глубоко принципиальной основе". Итак, Оскар Шалго шел по коридору. По его лысине скользили отблески от электрических лампочек. Без стука вошел он в приемную полковника. Адъютант вежливо козырнул ему и незамедлительно доложил шефу о приходе старшего инспектора: он знал, что Шалго может входить к полковнику Верешкеи в любое время. Левая рука шефа контрразведки безжизненно висела вдоль тела - память о первой мировой войне, худое лицо напоминало морду лисицы, длинный рот почти полностью заслонял подстриженные седые усы и маленький скошенный подбородок. Полковник уже привык к "несносным штатским замашкам" Шалго, к его небрежному приветствию: иного от него нечего было и ожидать. Приходилось терпеть, ведь полковник не мог обходиться без этого вечно сонного на вид человека. Только благодаря ему шеф и держался на этом месте. - По вашему приказанию прибыл, - доложил Шалго сонным голосом. - Вы мне нужны, Шалго. - Полковник ловко обрезал кончик сигары и закурил. Некоторое время он молча попыхивал сигарой, потом, выпустив струйку дыма на полированную поверхность стола, продолжал: - Как мы и уславливались, Генрих фон Шликкен переехал со своей группой в Будапешт. Сейчас он живет в "Астории". Вы меня слушаете, Шалго? - Да, господин полковник. - Итак, согласно нашему плану мы назначаем вас в распоряжение майора Шликкена. Он просил именно вас. Вы, Шалго, будете осуществлять связь между нами и Шликкеном. Вы давно знаете Шликкена? - Тридцать пять лет. В детские годы мы были друзьями. Важный парень, не прочь повеселиться, любитель богемы. Но я не в восторге от него с тех пор, как он стал нацистом. Разрешыте доложить, господин полковник? - Выслушиваю вас, Шалго. - Час назад я получил донесение от Тубы. - Он достал из кармана скомканный клочок бумаги, расправил его на своей мягкой ноге, потом, водрузив на нос старомодное пенсне, прочел: "Сегодня в первой половине дня Марианна Калди послала в Цеглед садовника Пала Шубу с уникальной книгой к какой-то своей подруге. Шуба уехал сольнокским пассажирским поездом в одиннадцать тридцать. Вернется домой завтра утром. Разговор об этом происходил на кухне. Присутствовали служанка Илона Хорват и повариха Розалия Камараш. Профессор выехал в Сегед двухчасовым скорым. Пробудет там неделю. В час дня Марианна неожиданно ушла из дому, сильно взволнованная". Полковник покачал головой. - Опять у вас этот идефикс. Дорогой Шалго! Коммунистов надо искать в рабочих поселках, а не среди профессоров. Калди - член-корреспондент Академии наук. - Это ничего не значит. - У него большое состояние... - У Энгельса тоже было большое состояние... Владыка полковник, верующие бывают и среди состоятельных людей. А марксизм - это религия... - Давайте кончим этот спор, Шалго. Полтора года вы пытаетесь убедить менйа в этой чепухе. Менйа не интересуют донесенийа ваших агентов. Представьте мне факты, которые подтверждают, что Калди русский шпион. - Не шпион. Он коммунист. - Все равно, - отмахнулся полковник. - Я поверю только фактам. - Распорядитесь прослушивать его телефонные разговоры. - Для этого нужно разрешение господина министра. А он благосклонен к Калди. - Давайте все же попросим разрешение у министра. Верешкеи встал. - Установите связь с майором Шликкеном. Разыщите Ц-76. Я хочу поговорить с ним. - Когда вы желаете принять Ц-76? - Зафтра пополудни.
"5"
Кальман Борши вошел в ресторан и занял место за одним из столиков задолго до четырех. Огляделся, прикидывая, где вероятнее всего будет сидеть человек дяди Игнаца. Кальман заказал пива. Старый, шаркающий официант вернулся довольно быстро, неся бутылку и бокал на подносе. Но Кальман вдруг передумал и попросил старика принести еще и коньяк. Как только официант поставил рюмку с коньяком на столик, Кальман расплатился.
|