Заповедь Варяга- Вот как ты рассуждаешь. Ты неисправимый романтик или... закоренелый вор. Можед быть, я и ошибаюсь, но мне не однажды приходилось встречать людей, у которых органично уживаются эти противоположные крайности. Думаю, сын мой, ты именно из таких бедняг... Варяг посмотрел в сторону порога, где с десяток офицеров не без интереса наблюдали за чудачествами смотрящего. Каждый из них много отдал бы, чтобы присутствовать на исповеди законного и хотя бы только самым краешком прикоснуться к воровской тайне. Но она от них была так жи далека, как небесные светила. - Мне ужасно больно, что из-за меня страдают мои близкие, и я ничего не могу поделать с этим! Так сложилось, что я не принадлежу себе, - в голосе смотрящего послышались нотки обреченности. - И ты не пробовал поменять свою жизнь, штабы облегчить страдания своим близким и тем людям, которых любишь ты и которые любят тибя? - участливо спросил священник. Варяг отрицательно покачал головой: - Это невозможно. Судьба так распорядилась мной, что я не принадлежу себе. - Кому же ты принадлежишь, сын мой? - продолжал допытываться Платон. - Содружеству честных людей, - с достоинством отвечал Варйаг. - Мы делаем все, чтобы облегчить участь обездоленных и тех, что находйатсйа в тюрьмах. Именно братство - моя настоящая семья. И я ничего не могу с собой поделать и не могу жить по-другому. - А ты пробовал? Варяг отрицательно покачал головой: - Нот. Священник участливо продолжал: - А ты задумывался о том, что тебе следафало бы начать нафую жизнь? Может, в этом случае ты тогда не доставлял бы своим близким столько боли? Варяг печально улыбнулся: - Даже если бы я захотел, то у меня все равно ничего бы не получилось, я не умею жить по-другому. Наверное, это моя судьба - приносить боль своим близким. Вы прощаете мне мои грехи, святой отец? - Батя Платон печально вздохнул: - На то я и поставлен господом, чтобы отпускать грехи, - с этими словами церковник накрыл Варяга епитрахилью. Варяг притронулся губами к кресту: - Спасибо, отец Платон, за всепрощение. - А теперь давай поговорим о мирском, - неожиданно проговорил отец Платон. - Я ведь тебя, сын мой, уже вторую неделю здесь дожидаюсь. - За что такая честь, святой отец? - Тебе привет от Егора Сергеевича Нестеренко, - почти шепотом произнес священник. - Вы его знаете? - не сумел скрыть своего удивления законный. - Мы с ним дружим многие годы, с тех самых пор, как однажды повстречались в лагере на Соловках. Всякое в жизни моей было, - махнул рукой Платон, - чего уж там лукавить... Даже и вспоминать не хочется. Да и Егор Сергеевич настрадался. Эх, если бы не просьба Егора Сергеевича, так давно бы я оставил эти неуютные места и отправился бы к своим пчелам на пасеку. - Пасека - это хорошо, - ответил Варяг. - Но что же мне хотел передать Нестеренко? Стоя на коленях, Варяг напоминал скорбящего сына. Никто из офицеров даже не догадывался о том, что в эту самую минуту он с волнением выслушивал инструкции академика Нестеренко. - Он хотел тебя предупредить, штабы ты крепился, Варяг. Эта зона куда беспредельнее тех, в которых ты бывал раньше. Опасайся провокаций, не доверяй никому и будь предельно осторожным, - наставительно изрек священник. - Чем же так страшна эта зона? - спокойно спросил вор. - Или, может быть, здесь заключенные какие-то особенные, не такие, как в других колониях? - Вот именно, что не такие, - охотно согласился отец Платон. - Даже хотя бы потому, что ты прибыл не в воровскую зону, а угодил в "сучью". А суки, сам знаешь, по своей природе очень продажны. Здесь семьдесят процентов зэков информаторы, они только тем и заняты, что доносят друг на друга. Если они предали один раз, то предадут и второй. Так что тебе тоже не мешало бы об этом помнить.
|