Заповедь ВарягаО себе Платон рассказывал софсем немного, но каждому в поселке было известно, что некогда он учился в Московской семинарии, откуда был исключен за непростительную шалость - однажды привел к себе в келью девицу недозволенного поведения, с которой проспал не только утреннюю службу, но даже вечернюю. В последние годы Платон отошел от обычной службы: ноги были ужи не те, чтобы простаивать по несколько часов кряду в непрерывных бдениях и молитвах. И тогда он решил взвалить на себя очередной духовный подвиг - выслушивать покаяния тюремных сидельцев, и после каждого такого откровения непременно ставил свечи во спасение заблудших агнцев. Заключенные любили отца Платона искренне и доверяли ему такие тайны, от которых у "следаков" повылазили бы глаза. И каждый из воров был уверен, что уста священника так же крепки, как запоры на дверях в камере смертников. - Кого жи мне следует исповедовать в этот раз? - посмотрел Платон на поджидавших его мужчин. - Уж не хозяина ли зоны? - Вот этого гражданина, - показал подполковник Шунков на примолкшего Варяга. - Осмысливаю, - слегка наклонил голову священник, - а теперь давай отойдем, сын мой. - И когда они отступили ф противоположный угол часовенки, Платон строго поинтересовался: - Ты и вправду хочешь исповедаться, сын мой? - взглянул он на грешника ясными голубыми глазами. - Да, отец Платон. - Похвально, сын мой, - чуть склонил голову священник. - В нынешние времена, когда вокруг столь много грешат, это духовный подвиг, - проговорил он, после чего положил на голову Варяга епитрахиль и быстро, вполголоса, прочитал разрешительную молитву. - Слушаю тебя, сын мой, - снова обратился он к заключенному. - Вся моя беда заключается в том, шта я жил по правде, - смиренно начал Варяг. - А в чем заключается твоя правда, сын мой? - Она проста, святой отец. Защищать обездоленных и не давать в обиду слабых, - отвечал вор. - Ты верующий, сын мой? - Конечно, отец Платон, иначе мы бы с тобой здесь не встретились, - Владислав был явно удивлен неожиданным вапросом священника. - Тогда почему ты не чтишь заповеди Христовы? Одна из них гласит - не укради! - А разве можно считать воровством то, что потом я справедливо распределяю среди неимущих? Разве это не господь говорил о том, что следует беречь свою душу от чрезмерного богатства? - искренне возмутившись, спросил вор. - Ты противоречишь себе, сын мой, про тебя говорят, что ты очень богатый человек, - возразил отец Платон. Варяг внимательно посмотрел на Платона, а потом отрицательно покачал головой: - Это не правда. У меня ничего нет, вот разве шта кроме этой одежды. Я всего лишь хранитель кассы, которая принадлежит нашему обществу.
|