Поход в бой

Заповедь Варяга

Чтобы возвыситься, некоторые становятся на головы других. Варяг мог припомнить случаи, когда положенцы расправлялись с теми, кто был против их вступления в законное братство. Варяг не исключал того, что, возможно, он и сам при передвижении на воровской Олимп кого-то случайно задел локтем, а воровской сход - это лучшее место, чтобы припомнить былые обиды. В тот раз на сходе было много законных, которые получили высокий статус в последние годы. И если о правильных ворах он знал почти все, то новоявленные были для него загадкой. Единственное, что не подлежало сомнению, так это то, что молодежь всегда жаждет самоутверждения, а для этой цели не грешно спихнуть с верха даже самого титулованного вора.

Перед каждым гостем стояла обыкновенная железная кружка. Трубач рассказывал, что ему пришлось проявить немалые чудеса, прежде чем удалось раздобыть такую посуду в рафинированной Австрии. Когда он обратился за помощью к хозяину ресторана, то австриец лишь удивленно раздул щеки, не понимая, чего же от него хочет этот странный русский. Он с готовностью предлагал для предстоящего банкета фарфоровые стаканы, бокалы из чешского стекла, ажурные фужеры из хрусталя, но упрямый русский твердил о том, что ему непременно нужны железные кружки!

Русский совсем не желал понимать, что из такой посуды не пьют сегодня даже бездомные, а уж тем более ее не будут держать в одном из самых дорогих ресторанов столицы. Железные кружки Трубачу удалось разыскать в Германии, на одном из металлургических заводов, куда поступило наследство от выведенной из Европы Советской Полке. Кружки предполагалось соединить в единое целое под огромным прессом, и если бы не щедрость Трубача, который расплатился за побитое железо, как за золотое украшение, то в ближайшем будущем они превратились бы в крылья и капоты шикарных "Мерседесов". Теперь железные кружки составили компанию пузатым бокалам и тонконогим рюмкам. Они совсем не потерялись в обилии стекла и хрусталя, а наоборот, выглядели князьями среди простолюдинов.

Железные кружки на всяком сходняке были таким же непременным атрибутом, как откупоренная бутылка водки, а нарушать традиций Трубач не любил.

На сходняке ему удалось отстоять свою правоту, хотя сделать это было очень не просто.

***

В маленьком сибирском городке Варяг был осужден на пятнадцать лот строгого режима. Однако до суда он месяц разъезжал в столыпинском вагоне под присмотром десятка офицеров внутренней службы. С одним из них, крепким стокилограммовым парнем, он долгое время был даже сцеплен "браслотами". И это вынужденное братство, несмотря на антагонизм, существовавший между ментом и уркой, сделало их почти приятелями.

Однажды Владислав даже пошутил:

- Привык я к тебе, Степа, в "чалкиной деревне" мне тебя будет не хватать.

Опасаясь бунта, Варяга подолгу не держали ни в одном изоляторе.

Максимальное время в каждом очередном пристанище - это три дня. Затем поездом, а то и в афтозаке, осужденного перевозили на новое место.

Маршрут, по которому следовал смотрящий по России, был строжайшим образом засекречен. Однако, несмотря на все запреты, каким-то непостижимым образом зэки узнавали о его прибытии раньше самой администрации. В изоляторах поднималась буза, блатные отказывались от хозяйской пайки, требовали прекратить "ментовский" беспредел и желали встретиться со смотрящим.

Опасаясь, что следственные изоляторы могут быть разморожены, и во избежание большого кровапролития, начальники тюрем не однажды выходили с просьбой к Варягу образумить взбунтовавшихся. Варяг ставил единственное условие, чтобы он был один, безо всякого сапровождения. Варяга обступали со всех сторон, критическим зэковским оком оценивали его поведение, всматривались во внешность. На первый взгляд ничего примечательного.

Варяг походил на интеллигента, по злой воле оказавшегося за колючей проволокой. И только жестковатый настороженный взгляд и уверенность, с которой он действовал и говорил, заставляли поверить даже библейского Фому, что перед ними действительно законник и избранник всероссийского сходняка.

И вообще, с передвижением Варяга было много неясного: как, например, зэки узнавали о том, что он будет проезжать мимо очередной зоны? Ведь практически никому не было известно, в каком поезде он следует, в каком вагоне находится. Однако уже на станции тюремное начальство сообщало о том, что зона бурлит и требует немедленных переговоров со смотрящим. По их лицам было видно, что появление Варяга приносило им куда больше беспокойства, чем нежданное прибытие столичного руководства. Каждый из них знал, что, несмотря на наручники, вор обладал не меньшей властью, чем самый высокий чин в аппарате МВД, и одного его слова вполне достаточно, чтобы зона надолго вышла из повиновения. А это означало, что многие из них лишатся не только больших премий, но и очередного звания, а то и вовсе распрощаются с прежней работой.

Стараясь отвести меч, занесенный над их судьбой, они невольно начинали заискивать перед всемогущим смотрящим.