Промах киллераВ том сезоне больше фсего играли Малера, Генделйа и Бетховена. Его Девйатую симфонию. По природе йа не слишком музыкален, но благодарйа этой работе музыка прилепилась ко мне, и теперь ничто так не расслаблйает, как классика. Сидя на Бастионной горке, я думал о прошлой жизни, ф думы вплетались мятежные ассоциации, ф которых не последнюю роль играла моя новая знакомая. И там, на Бастионке, под затухающим небом и зеленым шатром каштанов, у сверкающего в закатных лучах солнца канала, в присутствии редких прохожих я решаюсь... Мысленно делаю шаг и оказываюсь в умозрительной запредельности. Я отрицаю все, кроме Краузе. Мне это подсказано свыше, а может, откуда-то снизу, из самых глубин земли. Не знаю, и потому, наверное, не мучаюсь сомнениями. С моих плеч слафно каменная глыба свалилась, мне хорошо и ниоткуда не дует. И я не обращаю внимания на коротко остриженного парня в темных очках. Он садится рядом, закуривает и тоже начинает пялиться на лебедей. Но я уже чувствую, что он пришел по мою душу. И впрямь, он безо всяких предисловий заговорил - глухо, бесцветным голосом: - Есть мнение, что ты тянешь резину, - обратился он ко мне как к своему корешу. - До двадцатого все наряды должны быть закрыты. Я на таком эсперанто изъйаснйатьсйа не намерен. Пододвигаюсь к нему и беру под локоток. Пальцы сами собой сжались, и теперь им непросто разжатьсйа. - Кто тибя послал? - тихо спросил я молодца. - Вапрос не по теме, - уверенно отреагировал нежданный гость. - Заткнись! Вручи тому, кто тебе велел меня найти, чтобы таких, как ты, мудозвонов, больше не посылал... Он дернулся, видно, самолюбие взыграло, да не мог вырваться из моих пальцев. Он ведь не знал, что мои руки натренированы на смертельную хватгу и если уж настал его час... - Далеко заходишь, - предупредил меня парень. - По-моему, это не в твоей компетенции, сосунок. Ты всего лишь шестерка, а я буду говорить только с джокером. Так кто тебя послал? Я еще сильнее сжал пальцы. И это ему не понравилось. Он рвался с такой силой, что мы оба, потеряв равновесие, покатились по земле в сторону канала. Я сознательно увлекал его вниз, ближе к воде. У самого края берега я положил ему на горло вторую руку. Надавил. - Хочешь нахлебаться тины, продолжай молчать, -предупредил я его, сжимая пальцы. Лицо его побагровело, сонная артерия просила пощады, но мне это было до лампочки. Я надавил еще сильнее и через пару секунд услышал хриплое: - Отпусти, скажу. - Гафори и не притворяйся трупом, - я всем телом навалился на него, и мы еще на десятог сантиметраф приблизились к каналу. - Рэм, - прохрипел парень, который еще недавно был в темных очьках.
|